Конец главы

Блейк Николас

— Бывают обстоятельства, когда форма, мундир — самая лучшая маскировка. Помните рассказ Честертона о почтальоне? Но тут обратная задача: убийца хотел, чтобы его заметили. Ну что ж… — Найджел внезапно обернулся к инспектору: — Вы можете себе представить Артура Джералдайна в роли темной лошадки?

— Это еще что за ход?

Найджел описал свой послеобеденный разговор со старшим компаньоном. А что, если Миллисент Майлз рассказала своей школьной подруге миссис Блейн чистую правду? Что, если молодой Джералдайн действительно пытался изнасиловать рано созревшую девушку? Тот «оглушительный скандал», который,

по словам Джералдайна, разразился из-за продажи сервиза, мог, в сущности, произойти из-за его покушения на Миллисент. И отец согласился замять эту историю за деньги. Ведь и через год, хотя он все еще не поступил на работу, семья жила, по мнению Стивена, не нуждаясь. Мистер Майлз не мог бы держать в руках молодого Джералдайна, если бы тот письменно во всем не признался. За молчание папаша получал какую-то ежегодную мзду, а письменное признание служило ему гарантией. Когда через несколько лет после смерти жены умер и мистер Майлз, бумажка попала в руки дочери. В то время она была богата. Но теперь, когда ее книжки вышли из моды, разве не могла она вытащить на свет божий этот документ?

— Несуразная идея, — горячо возразил Райт. — Молодой парень может поддаться запугиванию, но Джералдайн — не зеленый юнец. Если бы мисс Майлз стала ему угрожать, он бы сразу обратился в полицию; он-то знает, что в такого рода процессах о шантаже имя истца теперь не называется.

— Теоретически это так. Но практически где гарантия, что его имя не выплывет наружу? А подобный скандал — гибель для репутации добропорядочного издателя, особенно когда имеется его письменное признание.

— Ладно, — уступил наконец инспектор. — Пусть он убил, чтобы заткнуть ей рот. В таком случае где же этот самый документ-признание? Среди бумаг покойной его нет. Но если мисс Майлз принесла его с собой в прошлую пятницу, чтобы поторговаться, неужели Джералдайн не смог бы отнять у нее эту бумажку без кровопролития? Или же, наоборот, выкупить? А тогда убивать мисс Майлз уже не имело бы смысла.

Найджел развел руками. Лоб у него сегодня так разболелся, что мысли с трудом ворочались в голове. Он вынул из кармана пузырек с каплями, набрал их в пипетку, а пузырек поставил рядом на пол. Клэр встала с кушетки, чтобы Найджел мог растянуться во весь рост и свесить голову. Она нечаянно задела пузырек ногой, и он перевернулся.

— Ах ты, черт! Найджел, почему вы вечно все ставите на пол?

— Ради Бога, простите.

— Все на ковер. — Клэр нашла тряпку и нагнулась, чтобы стереть с ковра жидкость. — Найджел!!!

— Что такое?

Держа в руке полную пипетку, Найджел приподнялся и сел. Клэр, окаменев, показывала пальцем на ковер: от пятна поднималась тонкая, зловещая струйка дыма. Клэр стала затаптывать пятно, словно это был тарантул, — она топтала и топтала пятно, пока инспектор Райт ее не оттащил. Там, куда попала жидкость, черный ковер стал грязно-коричневым. Инспектор смотрел на него блестящими глазами.

— Ого! Серная кислота.

— Что? — Клэр тупо воззрилась на пузырек, а потом нагнулась, чтобы поднять его.

— Не трогайте! — приказал Райт. — Мистер Стрейнджуэйз, дайте мне пипетку.

Клэр резко повернулась, лицо у нее было бледное как мел.

— Ох, Найджел! Ты…

— Не волнуйся, маленькая. — И он показал еще полную пипетку, а потом отдал Райту.

— Я

всегда все роняю… — жалобно простонала Клэр — она никак не могла прийти в себя.

— К счастью для мистера Стрейнджуэйза.

Застывшее от ужаса лицо Клэр немножко ожило. Она бессильно упала в объятия Найджела, глядя ему в лицо и еще не веря своим глазам, а потом стала гладить ладонью его щеку, словно желая увериться в том, что он здесь.

— А что с ним могло случиться? — Голос ее дрожал и был едва слышен.

— Ну, знаете, полная пипетка серной кислоты в ноздрю…

Клэр прикрыла дрожащей рукой рот Найджела и разрыдалась.

Когда она немножко успокоилась, Райт задал положенный в таких случаях вопрос.

— Не знаю, — ответил Найджел. — Пузырек сегодня побывал в руках у Джералдайна и у Протеру: я его там забыл… Нет, вот дурак! Совсем отупел. Тот пузырек у меня кончился, и вечером, перед тем как сюда идти, я взял из аптечки новый.

Клэр судорожно вздрогнула у него в руках.

— А кто имеет доступ к вашей аптечке? — спросил Райт.

— Она у меня в уборной, — нахмурился Найджел. — В тот вечер, когда ко мне приходил Киприан Глид, он попросил разрешения туда зайти. Боже мой, он еще…

Найджел осекся. Он не хотел больше волновать Клэр, поэтому не стал повторять слова, сказанные тогда Глидом: «Я сам потом найду дорогу. Надеюсь, мы с вами больше не увидимся».

XV. Соединить!

— Но зачем он это сделал? Такую гнусность? На это способен только… гадкий, испорченный ребенок.

— Он и есть испорченный ребенок. Сделал он это от злости. Я ведь еще до этого разговора раза два здорово уколол его самолюбие. А тут уж отхлестал его безбожно. Честно говоря, я его даже не виню…

— Какая чепуха! Брось ты к чертям это христианское всепрощение. Я бы его с удовольствием поджарила на медленном огне.

Этот разговор происходил на следующее утро, за завтраком. Под глазами у Клэр были голубоватые тени, а в ее длинных черных волосах волшебно играл солнечный свет. Она сонно улыбнулась Найджелу, а потом словно ушла в себя, и опять он не заметил, как это случилось. Эта ее способность вдруг стать недосягаемой покорила его с первой же встречи.

— Надеюсь, у тебя войдет в привычку спасать мне жизнь. Это ведь уже во второй раз.

Перегнувшись, Клэр поцеловала его в губы долгим поцелуем.

— Знаешь, что ты такое? Помесь черной кошки с белой камелией, — сказал Найджел.

— Стоит тебе подойти ко мне, и у меня мурашки по коже. До сих пор.

— Вот и хорошо.

— Очень хорошо. — Клэр встала и пересела на другой конец стола. — Я будто после болезни. Слабость и разные мысли. Смотри, солнце вышло.

— Неугомонный старый фонарь.

— А что ему теперь будет?

— Ну, Райт выяснит, где он взял кислоту, и посадит его за попытку нанесения тяжких телесных повреждений или как это там у них называется.

Клэр Массинджер взяла кусок глины и стала что-то лепить своими тонкими сильными пальцами.

— Несчастье Глида в том, — продолжал Найджел, — что он человек совершенно безответственный. Неспособный или не желающий видеть последствия своего поступка. Мать его была такой же, но она обладала своего рода талантом держаться на поверхности.