Конец игры
Шрифт:
После десятой волны, Северский обратил внимание на мост, и увидел, что проезжавшая по нему тяжёлый лимузин, двигается слишком медленно, словно в замедленной съемке. Причём это замедление с каждой новой волной немного усиливалось. Получалось что эти волны влияют на всё, правда, чем дальше от источника, тем меньше становилось их артефактное влияние.
Ещё раньше он выяснил из приходящих образов, что инверсия происходит из-за манипуляций Альфы с неким прибором. По всей видимости источником этих волн стазиса, и сейчас была она. Правда, какова причина прихода аномалии, Северский
А может это предвестник уходящей в будущее хроно-волны? Получается, что Серому возможно удалось всё изменить? – промелькнула в голове учёного догадка, заставила его закрыть глаза и повернуться в сторону запада.
Мелькающую в темноте одинокую искорку он узрел сразу, и невольно нахмурился, не увидев второй, ибо не понимал радоваться или горевать. Что это всё значит? Серый выполнил поставленное задание, либо сам погиб не преуспев?
Десятки безответных вопросов тут же родились в сознании учёного, заставив его вскочить на ноги. К этому моменту мотор перестал тарахтеть, и лодка замерла на месте.
– И что же будет дальше? – проговорил вслух Сергей Петрович, и едва расслышав собственный голос, тяжко вздохнул. При этом пар вырвался из рта и застыл прямо в воздухе.
Отмахнувшись от облачка, Северский зажёг мощный фонарик, и осветил берег с декоративной пристанью, находящийся на расстоянии сотни метров. Следом луч промелькнул по выключенным фонарям, и упал на смутно знакомое, двухэтажное здание.
Да не может быть? – подумал учёный, не веря собственным глазам, так-как это был тот самый снятый турецкой террористкой профилакторий. По документам здание находилось на реконструкции, но бывшей в курсе всех дел Толик, позволил состояться сделке, чтобы держать врага ближе, и даже успел установить камеры наблюдения, следящие за террористами. И теперь Северский находился всего в паре сотен метров, от перманентного источника опасности.
А что, если это его шанс хоть что-то исправить? – спросил он сам себя, и в голове Сергея Петровича в тот же миг возник дерзкий план, учитывающий его новые возможности.
– Нет, нет, и нет! – повторил он три раза, и замотав головой, попытался выкинуть из головы всё что надумал.
– Ты туда не пойдёшь – проговорил Сергей Петрович, и уже хотел сесть на деревянную перекладину, но вместо этого поскользнулся, и едва не упав, неловко выставил ногу вперёд.
Перевалив через резиновый борт лодки, подошва упёрлась в твёрдую словно сталь воду, и замерла. Осветив фонариком, застывшие на воде буруны, Северский шагнул вперёд, и получилось, что теперь он полностью стоит на воде.
– Грёбаный святоша – проговорил Северский, и качая головой, побрёл в сторону пристани.
Аккуратно ступая по неровной поверхности, он начал разгоняться, вместе с растущей внутри решимостью. При этом он ругал себя последними словами, но продолжал шагать вперёд, словно заведённая игрушка.
На середине пути он заметил, что поверхность реки не застыла до конца, и в какой-то момент, подошвы начали продавливать воду. Резко остановившись, Северский дождался очередной волны стазиса, и перед тем как пойти дальше, быстро обернулся и
Увиденное с этой точки, удивило. Весь пройденный путь обозначала полностью застывшая широченная дорожка на водной поверхности реки, и коридор, в виде прорисованного в замерших снежинках человеческого силуэта.
И это была отнюдь не оптическая иллюзия, продвигаясь вперёд, он раздвигал снежинки, при этом рисуя из них причудливый узор, повторяющий все движения.
В этот миг Северскому захотелось вернуться в лодку, и дождаться окончания действия аномалии, но потом он вспомнил о намерениях Глебова, и обругав себя за мягкотелость, побрёл дальше.
Добравшись до пристани, учёный решительно ступил на неё словно на высокую ступеньку. Затем посветил фонариком, и увидев запертые двери, ведущие внутрь фойе двухэтажного корпуса, резко ускорился.
Понимая, что без ключа ему не светит попасть внутрь, он с разгона ударил в них плечом, и как не странно, но это подействовало. Массивные деревянные створки распахнулись настежь, при этом сразу несколько длинных язычков сложного замка вырвали удерживающие их крепления, превратив часть деревянного полотна в кучу щепок, оставшихся висеть в воздухе.
При этом сам Северский ничего не почувствовал, словно массивные резные двери были сделаны не из окованных стальными полосками дубовых досок, а состояли из тонких фанерок и картона.
Забежав на второй этаж, Северский проделал то же самое ещё с одной запертой преградой, и ворвался в длинный тускло освящённый коридор, с рядом одинаковых дверей, ведущих в номера.
Напротив одного из номеров стоял диван, на котором развалились два бородача в кожанках. Как не странно, но они среагировали на его появление, и двигаясь очень медленно, начали подниматься, при этом поднимая оружие.
Поняв, что нужно делать, Северский рванул к ним навстречу сокращая дистанцию, и прямо перед приходом очередной волны стазиса, увидел, как пули начали вырываться из направленных на него стволов автомата и пистолета.
Хлопков он практически не услышал, зато хорошенько рассмотрел всполохи сгорающего пороха, и инверсионные следы, идущие следом за раздвигающими воздух пулями.
Четыре острые и стремительные из «АК-74», и две медленные и тупые из «ПМ». Автоматически подсчитав выпущенные бородачами пули, Северский легко уклонился от первой, и прижавшись к стене, отметил местоположение остальных пуль, мгновенно замерших в момент распространения новой волны стазиса.
Затем учёный проскочил между пулями, и грубо оттолкнул стоявшего на пути бородача. При этом необычно лёгкое тело противника сбило напарника, и замерло в стазисе.
Добравшись до охраняемой ими двери, Северский пнул её ногой, напротив замка, как учил Серый. А когда она вылетела из развороченного проёма, увидел ещё двух замерших террористов, целившихся в него из коротких автоматов, «АКС-74У».
Проскользнув между здоровяками в кожанках, Северский упёрся взглядом в заледеневшие глаза, сидевшей в коляске чернобровой девушки. А затем он увидел уродливые едва зажившие шрамы на некогда красивом лице, и не выдержав отвёл глаза.