Конец игры
Шрифт:
Ладно, успокоил. Я так понимаю, Денисов девушку обезвредил аккуратно, но надежно – отобрал все, что можно, и запер. Картинку бы, но в кладовке камеры нет. Попробовать поговорить с ней? Не, я бы в первую очередь наручный инфор реквизировал. А заняться чем-то надо. Элементарно чтобы отвлечься от мрачных мыслей. Все же не каждый день обнаруживаешь, что люди, с которыми чуть ли не сроднился, оказываются предателями. Конечно, все в этом мире относительно, но конкретно для меня, для моей драгоценной, хоть и попорченной, шкуры они самые что ни на есть предатели. Хоть и верится в это с трудом.
Не к месту
«Партнер, есть записи с камер внешнего наблюдения непосредственно перед гиперпрыжком?»
«Десять секунд. А что ты хочешь там увидеть?»
«Пытаюсь понять, были у якудза шансы или нет».
«Ответ отрицательный».
«Уверен?»
«Ответ положительный. Хочешь посмотреть модель?»
«Давай».
И зачем это мне? Мало одного кошмара, решил разнообразить выбор?
«Модель загружена».
Ну-ка, ну-ка… ага, вот «Великолепный», вот преследователи – «Кимура» чуть ближе, это именно он отстрелил десантные капсулы, тоже обозначенные на трехмерной схеме. Расстояния по космическим меркам мизерные, но Попрыгунчик прав – на видео ничего не будет видно. Ладно, запускаем…
Сформированная на виртуальном дисплее картинка пришла в движение – «Великолепный» шел прежним курсом, хоть и порядочно замедлился относительно преследователей, а те начали немного траекторию корректировать, чтобы выровнять скорости и лечь в параллельный дрейф, когда призовая партия приберет к рукам корабль. Но ничего из этой затеи не вышло: сначала пыхнул тормозными дюзами «Кимура», а через пару мгновений его примеру последовал второй корвет. Однако суета эта уже не помогла: «Великолепный» окутался льдисто-синей короной колоссального по мощности разряда, прорывающего ткань мира, бушующая сфера разошлась во все стороны на десяток километров от фрегата, потом он сжался в точку, и своеобразный пузырь из ничего и нигде схлопнулся, исказив силовые векторы почти на световую секунду вокруг. Этакая гравитационная аномалия, вроде тех, что Фронтир изгадили. Только те опасны непредсказуемостью – там невозможно заранее определить, как направлено притяжение, и потому корабли зачастую разрывало в куски именно разнонаправленными силами, а тут все векторы вели строго к центру сферы. Соответственно, все материальные объекты, оказавшиеся в зоне искажения, совершенно закономерно встретились в одной точке. Ну а дальше уже все зависело от везения, если это можно так назвать, бедолаг – в лучшем случае взрыв реактора, и тогда все оказывались в стране вечной охоты быстро и безболезненно, в худшем – медленная смерть от удушья, пожаров или еще каких техногенных факторов. Да элементарно шею кто-то свернул или позвоночник. Или придавило какой-нибудь массивной хренью. Или пополам люком разрезало. Или… тьфу, мля, сблюю сейчас.
– Паш,
– А?.. Саныч, отстань, хреново мне. Представил, каково было этим, на корветах.
– Хорош фигней страдать, подключайся. Олег к каюте Гюнтера подошел.
– И?
– Чего «и»? Работай, м-мать. Как там Гюнтер?
– Все по-прежнему, – с первого же взгляда на картинку с камеры определил я. – Спокоен. Ждет.
– Чего ждет?
– А я знаю?! У моря погоды, похоже. Слушай, а ведь он фаталист! – осенило меня.
– С чего ты взял?
– Да есть по…
– Пьер, вы ведь меня видите? – неожиданно заговорил сам виновник переполоха, безошибочно уставившись прямо в объектив.
– Черт! Что делать будем? Патрон!
– Паша, не ори. Я сейчас попробую ему ответить по инфору. Надеюсь, догадается. Олег, ничего не предпринимайте, просто блокируйте помещение.
– Да, босс.
Браслет на руке Гюнтера разразился короткой трелью, и он безразлично ткнул в сенсор приема, включив голосовую связь.
– Шеф?
– Гюнтер. У меня только один вопрос – почему?
– Были причины.
Лицо бывшего главного безопасника исказилось в бессильной ярости, но я почему-то был на сто процентов уверен, что направлена она отнюдь не на дорогого патрона.
– И это все, что ты мне скажешь?
– Не трогайте Юми. Пожалуйста. Я вас прошу, шеф. Она не виновата.
– Значит, это тебя перекупили? Когда и где?
– Все сложнее, шеф. Вы сами это поймете. Так что насчет Юми?
– Я не буду ее убивать. Просто изолирую до возвращения в Федерацию.
– Я верю вам, шеф. Прощайте.
Безо всякого перехода Гюнтер подхватил с кровати «дефендер» и навел на объектив камеры. Спустя неуловимый миг та погасла, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– Паша, что там?!
– Я не знаю, патрон, он камеру похерил.
– М-мать! Олег?
– Два выстрела.
– М-мя-ау-ау-ау-а-а-а!!! – как-то особенно тоскливо взвыл на заднем плане Петрович.
– Ничего не предпринимайте, я сейчас буду!
– Ага. Только… Пьер, дверь не заперта, я проверю.
Легкий шорох в наушниках, цокот кошачьих когтей по напольному покрытию и сдавленное ругательство Денисова.
– Что?!
– Готов. Голова в хлам.
Твою мать! Я закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. Что я там говорил? Фаталист? Ну-ну…
Очнулся я от того, что кто-то тряс меня за плечо.
– Паша, ну-ка, не кисни. Пошли со мной.
– Тарасов? К-какого?..
– Не ругайся. Вылезай давай. Пьер зовет.
– Зачем?
– Общий сбор, думать будем.
– Блин, отвалите от меня все, а?.. – Я с силой провел по лицу ладонью, но легче от этого не стало. – Без вас тошно.
– Все, хорош, хорош. Вылезай, кому говорю!!!
И ведь не отстанет теперь. Пришлось выбраться из кокона и деактивировать линзы, чтобы на все углы не натыкаться.
– Оклемался? На-ка, глотни.
– Что это?
– Не выеживайся, пей.
Коньяк из тарасовской фляжки на этот раз показался мне отменно гадостным, с явственным клоповьим привкусом, но, как ни странно, помог – огненный ком скользнул по пищеводу в желудок, заставив некоторое время преодолевать омерзение и сдерживать позывы к рвоте. Отвлек, короче.