Конец кошмара
Шрифт:
Она резко повернулась, звонко и больно ударяя коленки, поморщилась, а придя в себя увидела, что дверь на крышу приоткрылась.
Призрак?
Нет.
Обыкновенный ветер.
Таня помялась, затем хмыкнула и перешагнула за порог; потом закрыла дверь и повернулась, пробегая глазами синеву окружающего пространства.
Воздух на крыше немного отличался от того, который был в помещении и просто на улице. Он казался напряжённым и свободным. Возможно, причиной тому была высота, хотя скорее всего, думала Таня, ей
Она достала пакетик апельсинового сока, воткнула трубочку и присела на рюкзак. И стала сидеть: смотреть на небо, на высотки, которые возвышались за пределами школьного дворика, на облака, которые напоминали огромный ледник, и чувствовать ветер на своей коже.
Ещё три урока, размышлял девушка. Потом свобода. Она пойдёт домой, зайдёт в магазин, покачается на качелях во дворике своего дома — в первую очередь для образа, а не развлечения… в общем, будет жить обыкновенной жизнью обыкновенной пятнадцатилетней…
Нет… Прошу прощения. Шестнадцатилетней школьницы.
Кажется, я забыл про её день рождения.
Сложно всё упомнить в моём текущем состоянии.
Я вздохнул, закрыл глаза, открыл, и в следующую секунду ветреная крыша сменилась на просторный кабинет. Со всех сторон последнего стояли книжные полки, на которых размещались занятные приспособления — корабли в бутылках, разноцветные шарики и так далее. В дальнем конце помещения находился деревянный стол, за которым сидел старик. Наклонив голову, он работал над неким документом, но вот его взгляд приподнялся, вертикальные зрачки стали ещё немного уже, а на губах появилась лёгкая улыбка.
Я повернулся, посмотрел на гостя… нет, гостью, которая приоткрыла дверь и прошла в кабинет, и сморгнул.
Следующий образ: Ямато бойко тянет руку на уроке.
Следующий образ: Тали неловко пытается играть на пианино.
Следующий образ: Крисс стоит на вершине утёса возле могилы, а рядом с ней…
Следующий образ, следующий, следующий… они сменялись с головокружительной быстротой — картины безграничной вселенной, которую невозможно было уместить в единственном сознании.
Смотреть слишком пристально было опасно. Ведь прямо сейчас все они находились только у меня в голове. Все они были подобны моему воображению, а последнее имеет свойство меняться от малейшего напряжения воли…
Прямо себя у меня ещё получалось подавлять её разрушительную силу, но совсем скоро это станет невозможно. И тогда мир снова изменился. Развалится. Треснет.
Благо, был один способ этого избежать, но сперва…
Я снова сосредоточился, и постепенно мириады картин, которые проносились у меня перед глазами, вновь обрели очертания крыши под ясными голубыми небеса. Таня стиснула пакетик и положила в рюкзак. Затем проверила время на своём телефоне. До начала урока оставалось всего несколько минут. Она наигранно вздохнула и пошла назад.
Девушка открывала железную дверь,
— Обернись.
— А?
Она повернулась и рассеянно уставилась на безлюдную белую крышу.
Никого.
Только ветер свистит через решётки парапета.
Таня помялась и спросила:
— Вы призрак?
Тишина.
— Бу! — крикнула Таня.
Тишина.
Девушка пожала плечами, вернулась в помещения и закрыла за собою и передо мною дверь.
Тук.
Я вздохнул, посмотрел в небесную бездну и медленно прилёг на крышу.
Вот и всё.
Действительно, есть один способ не позволить моей воле поглотить мироздание. Верный и немного забавный.
…Дул ветер.
Тянулись облака.
Дети собирались на уроки.
Перемещались стрелки часов.
Девочка бежала по лестнице, протирая слёзы, которые неожиданно выступили у неё на глазах.
Я медленно.
Медленно.
Погружался в сон…
…
…
…
Конец.
…
…
…
?
1231902912838130120384210203991203895012
1231902912838130120384210203991203895012
Кроны хвойных деревьев простираются в фиолетовое небо.
Я смотрю наверх; затем вокруг себя, на чёрные стволы.
Я снова здесь… но где? Передо мной ручей; за ним насыпь; на ней чернеют хвои; между ними проглядывается холм и строение на вершине:
Башня.
Последняя загадка.
Я переступил через ручей и стал подниматься наверх. Тропинка была ухабистой и тернистой. Иной раз она вынуждала карабкаться, и мне приходилось подбирать упавшие ветки, используя последние, как трость. Они быстро ломались и в то же время позволяли мне забраться ещё немного выше.
Наконец, преодолев особенно высокий склон, я оказался на мощёной дорожке, которая, образуя золотое сечение, заворачивала вокруг горы и поднималась прямо к радиобашне. Я мог запросто срезать, сократить дорогу, но в итоге решил не торопиться и, соблюдая ритуалы этого места, прошёл по тропинке.
Башня была закрыта. Дверную ручку пронизывала тёплая вибрация. Я потянул за неё, и дверь приоткрылась.
С другой стороны находился обыкновенный зал, заставленный всевозможной аппаратурой. А ещё: люди.
Почти.
Возле окна стояли Ямато и Натаниэль.
Левее от них: скелет, который держал на руках младенца.
Маленькая ящерка сидела на пульте управления, за которым сидел Луи.
Все они смотрели на меня.
— Ты понял? — спросила Ямато.
— Вспомнил? — спросил Леон.
— Ты знаешь? — спросил Натаниэль.
— 1231902912838130120384210203991203895012…
— Именно столько раз, — проскрипел скелет, — повторяется цикл.
— Цикл? — спросил я.
— Энтропия, — сказала Ямато.