Конец лета (др. перевод)

Стил Даниэла

— А Марк желает его?

— Он в восторге. Он получит наконец своего сына. Или замену Пилар.

— А ты, Дина? — Голос Ким был мягким до боли.

— Что получаю я? Почти ничего. Я теряю единственного человека, которого по-настоящему люблю. Я обречена на узы замужества, которые, как я поняла, уже давно порваны. У меня будет ребенок, который может и не выжить, а если выживет, то он будет целиком во власти Марка, который воспользуется этим, чтобы настроить его снова против меня, сделав стопроцентным французом. Бог знает, Ким, я уже прошла через все

это. Но у меня нет выбора, что я могу сделать?

— Он может принадлежать тебе одной, если ты захочешь его. И Бен может даже захотеть его, если это и не его ребенок.

— Марк никогда не отпустит меня. Он сделает все, что в его силах, чтобы остановить меня. — Хотя эта угроза была весьма туманной, Дина, казалось, была напугана уже своими собственными словами. Ким заметила боль в глазах подруги.

— Но что он может сделать?

— Не знаю. Что-нибудь. Что угодно. У меня такое чувство, что я никогда не смогу выбраться отсюда. Если я попытаюсь сделать что-либо по-своему, он предпримет все усилия, чтобы не допустить этого. И тем самым он разрушает мою веру в себя, убеждая меня в моей неспособности к самостоятельным поступкам.

— Я хочу спросить тебя, Дина, кое о чем. — Ким посмотрела на нее долгим и пристальным взглядом. — Ты рисуешь что-нибудь сейчас?

Дина покачала головой.

— А что толку? Я не могу выставляться. — Она беспомощно чуть заметно пожала плечами.

— Ты не выставлялась почти двадцать лет, но ты все же рисовала. Почему же ты прекратила это теперь?

— Не знаю.

— Тебе запретил Марк? Потому что он думает, что это глупо, принижает и тебя, и твое искусство? — Глаза Ким полыхали огнем.

— Не знаю, может быть… Он умеет сделать так, что все кажется банальным и бессмысленным.

— А Бен?

Голос Дины сделался вдруг очень мягким, в глазах у нее снова появился тот самый свет, который Ким замечала у нее так редко.

— С Беном совсем по-другому.

— Не кажется ли тебе, что Бен мог бы полюбить этого ребенка?

— Я не знаю. — Дина, вспомнив о реальном положении дел, посмотрела на Ким долгим, пристальным взглядом. — Я не могу задать ему этот вопрос. Разве ты не понимаешь, что я уже была беременна от Марка, когда спала с ним все то время? Неужели не ясно, сколь безобразным все это выглядит? — Весь вид Дины говорил о том, как она ненавидела себя в этот момент.

— Ради Бога, не надо быть такой чертовски строгой к самой себе. Ты не знала, что была беременна. Не так ли?

— Да, конечно, не знала.

— Вот видишь! Ради Бога, Дина, ребенок может быть и от Бена!

Но Дина покачала головой.

— Нет. Существует разница в месяц.

— Разве они не могли ошибиться? Тебе бы следовало знать.

— Да, конечно, но мне трудно судить, так как у меня месячные бывают нерегулярно, что создает путаницу. Я должна полагаться на их выводы, а не на свои. А они утверждают, что я могла забеременеть с середины до «конца июня. Ребенок может все же быть от Бена… хотя это маловероятно.

Ким сидела молча некоторое время,

наблюдая за подругой, прежде чем задать ей вопрос, который был для нее очень важным. Все остальное было менее значительным.

— Дина, ты хочешь этого ребенка? Допустим, если бы ничего этого не было, если бы оба они исчезли с лица земли, а осталась бы только ты, хотела бы ты этого ребенка? Подумай немного, прежде чем ответить.

Но ей не нужно было думать. Доктор Джонс спросил ее о том же самом. Она взглянула на Ким, и в глазах у нее зажегся теплый свет.

— Мой ответ — да. Да, я хочу его. Я хочу, чтобы этот ребенок был моим. Моим. — Она отвернулась вся в слезах. — И я могла бы сказать себе, что это ребенок Бена.

Ким вздохнула и поставила на стол свою чашку.

— Тогда, ради Бога, роди его. Люби его и наслаждайся им. Будь с ним. Расцветай вместе с ним… но делай это одна. Уйди от Марка, чтобы, по крайней мере, радоваться своему ребенку.

— Я не могу. Я боюсь.

— Чего?

Дина стыдливо опустила голову.

— Вся беда в том, что я сама не знаю.

Глава 27

— Я не знаю, Ким. Мне не нравятся образцы, да и общий вид требует шлифовки. — Бен провел рукой по волосам и стал рассматривать безразличным взглядом противоположную стену. С ним было невозможно работать все утро, и Ким, наблюдая за Беном, поняла, что мучило его.

— Может быть, если бы ты хоть немного поспал вчера вечером после прилета из Лондона, они понравились бы тебе чуть больше. — Она пыталась раздразнить его, но все было бесполезно. Он выглядел хуже, чем Дина, и с ним было нелегко.

— Не валяй дурака. Ты знаешь, какой вид мне нужен.

— Хорошо. Мы попробуем снова. Ты будешь здесь хотя бы в течение двух недель, чтобы снова проверить мою работу? Или снова сбежишь куда-либо? — В последнее время он очень много отсутствовал.

— В следующий вторник я еду в Париж, но вернусь недели через две. Мне нужно заняться своим домом.

— Ты перестраиваешь его?

— Я переезжаю.

— Почему? Я думала, он тебе нравится. — Ким подружилась с Беном за то время, что они занимались улаживанием контракта. Особенно тесные связи установились между ними благодаря его взаимоотношениям с Диной.

— Я больше не могу выносить это место. — Вдруг она почувствовала, как его глаза пытливо смотрят на нее. — Ты ее видела? — Ким молча кивнула. — Как она?

— Нормально. — Разбитая полностью, уничтоженная, как и ты.

— Хорошо. Как бы мне хотелось сказать то же самое о себе. Ким, я… я не знаю, как сказать. Я схожу с ума. Я не могу вынести все это. Я никогда не испытывал ничего подобного. Даже тогда, когда моя жена ушла от меня. Но это все просто бессмысленно. У нас все было так хорошо. И я обещал ей… Я обещал, что мы будем вместе только этим летом, что я не буду подталкивать ее к решению. Но, Иисус, она похоронит себя, живя с этим человеком. Я не уверен даже, что он любит ее.