Конец лета

Стил Даниэла

Бен снова посмотрел на Динну и принужденно улыбнулся, потом помахал ей на прощание и ушел. Они оба чувствовали одно и то же, и Бен это знал – оба были зажаты в тиски. Динне стали сниться по ночам кошмары, и, засыпая, она отчаянно цеплялась за Бена. А теперь еще эта слабость и какой-то непонятный недуг... Они оба терзались одними и теми же страхами, оба думали о том, что принесет им конец лета, и уже заранее боялись предстоящей потери. У них оставалось еще две недели, может быть, даже три, если Марк задержится. Он собирался вернуться вместе с Пилар. Но что потом?

Ни у Бена, ни у Динны не было ответа на этот вопрос. Пока не было. Оба надеялись на какое-нибудь чудо, но чуда не происходило.

Ровно в одиннадцать Динна была в галерее. В этот день она надела кремовый шелковый костюм и шелковую блузку цвета слоновой кости. Ее сумочка цвета ванили соответствовала по цвету туфлям. Динна надела нитку жемчуга, доставшуюся ей в наследство от матери, и серьги – подарок Бена. Месье Жюно, потенциальный покупатель, смотрел на нее с выражением, близким к благоговению. Он произнес все приличествующие случаю слова и вообще излучал обаяние. И действительно оформил покупку – он купил не одну, а две картины, причем самые лучшие. После того как покупатель ушел, Динна и Бен радостно пожали друг другу руки. Сумма сделки составила почти восемь тысяч долларов, около половины из которых, естественно, должны пойти Бену. Он брал себе стандартные комиссионные – сорок процентов. Некоторые дилеры брали и пятьдесят. Однако даже за вычетом комиссионных Динна за последние недели получила неплохой доход. После выставки она заработала около двенадцати тысяч долларов.

Динна довольно рассматривала чек. Понаблюдав за ней, Бен спросил:

– Что ты будешь делать с этими деньгами?

– Я стану независимой.

Динна вдруг вспомнила, что сказал Марк перед самым отъездом. Он заметил, что она не бросает занятия живописью, чтобы иметь возможность содержать себя, если у нее когда-нибудь опять возникнет такая необходимость. Возможно, он был прав. Это, конечно, не единственная причина, но благодаря сознанию, что у нее теперь есть собственные средства, Динна чувствовала себя совершенно по-новому.

– Не хочешь пригласить меня на ленч, чтобы доказать свою независимость? – шутливо спросил Бен.

С восхищением глядя на Динну, он думал о том, как же она хороша, но в то же время видел по ее глазам, что ей отчего-то не по себе.

– Ну, так как насчет ленча?

Бену очень хотелось пойти куда-нибудь с Динной, быть с ней рядом, отвезти ее домой, остаться с ней наедине, хотелось сполна насладиться каждой минутой того времени, чтоу них еще осталось. Это буквально превращалось у него в навязчивую идею. Однако Динна отрицательно покачала головой:

– Я бы с удовольствием, но не могу. У меня ленч с Ким.

– Проклятие! Ну ладно, так и быть, не буду тебя просить его отменить. Но в пять часов, когда я закончу работу, вы, мадам, поступаете в мое распоряжение.

– Слушаюсь, сэр.

Динна с готовностью взглянула на него.

– Обещаешь?

– О да, это такое обещание, которое мне будет легко выполнить.

– Ну ладно, тогда иди.

Бен проводил ее до дверей галереи, по-джентльменски

поцеловал в щечку и подождал, пока она перейдет через дорогу и сядет в «ягуар». Он смотрел ей вслед и думал, какая же она элегантная женщина. И она его женщина. Бен возвращался в галерею и улыбался от гордости.

– Ну-с, как сегодня поживает моя любимая художница, новая Мэри Кассатт?

Ким широко улыбнулась. Динна села за столик. Они встретились в их обычном месте, в «Трейд Вике», правда, Динна не была там почти два месяца.

– Ты поверишь, если я скажу, что сегодня утром продала еще две картины?

– Конечно, поверю. Слава Богу, Томпсон знает, когда надо настоять. Я уж и не чаяла дожить до того дня, когда ты сдашься.

Однако Ким понимала, что немалую роль в происшедшем сыграл и отъезд Марка. Будь Марк рядом, он бы мог задушить идею уже в зародыше, и Динна ни за что бы не согласилась устроить выставку.

– Знаешь, я страшно рада, что ты это сделала. – Ким знаком подозвала официанта и вопреки шутливым протестам Динны заказала шампанское. – Как это «не надо»? Да мы с тобой после той поездки в Кармел почти не видимся! К тому же нам есть что отпраздновать.

Динна мысленно усмехнулась. Есть, и даже больше, чем Ким думает.

– Итак, что у тебя еще новенького – естественно, помимо того, что ты теперь у нас знаменитая художница? – Ким попыталась поймать взгляд подруги, но Динна только улыбалась. – Ты выглядишь как кошка, которая проглотила канарейку.

– Не представляю, почему бы это.

– Ерунда! Пожалуй, я и сама догадываюсь почему. – Ким кое-что заметила еще в галерее, на открытии выставки Динны, но тогда у нее не было полной уверенности. – Ты собираешься рассказать, или мне суждено умереть от любопытства?

– Хочешь сказать, что у меня есть выбор?

– Даже не думай об этом. Ну же, Динна, не томи, рассказывай.

Ким шутила, но Динна вдруг посерьезнела.

– Такое впечатление, что ты уже все знаешь. Господи, надеюсь, это не всем заметно?

– Нет-нет. Просто в тот вечер, на открытии твоей выставки, я кое о чем задумалась. Хотя и сомневаюсь, что, кроме меня, еще кто-нибудь что-то заметил.

Их взгляды наконец встретились. Динна ответила не сразу.

– Ким, он особенный. И я его люблю. Очень люблю. Ким медленно вздохнула и выдержала паузу.

– Мне показалось, он хороший человек. Ты думаешь, у тебя это серьезно?

Динна кивнула. Ким поднесла к губам фужер с шампанским и не спеша сделала глоток.

– Я бы и рада сказать, что не знаю, но на самом деле я знаю. – Глаза Динны наполнились слезами. – Это серьезно, но я должна вернуться к Марку. Бен тоже это знает. Киму я не могу начинать все сначала, просто не могу. И возраст уже не тот, мне скоро сорок, и вообще... – Динна говорила все тише, пока ее голос не превратился в еле слышный шепот. – У меня есть своя жизнь с Марком, все эти годы я его любила. И у нас... есть... Пилар...

Динна не могла продолжать, слезы покатились по ее щекам, ей пришлось достать платок и высморкаться.