Конец нового дома(Рассказы)
Шрифт:
Пока Славик ставил лодку на место и привязывал ее, Оля открыла саквояж, порылась в нем. И когда Славик взвалил на плечо весла, чтоб отнести их к избушке, она протянула ему две рублевые бумажки.
— А это зачем? С вас десять копеек. Пять — туда, пять — обратно.
— Но ведь товарищ Тараканов… — удивленно начала она. — Мы же договорились. Он сказал…
— Пошутил он, — буркнул Славик.
— Да? — неуверенно проговорила она, поискала в саквояже и подала ему монету.
— Вот так. — Славик взял монету. — Счастливо дойти вам.
— Спасибо, —
Прозвучали ее быстрые шаги по гальке, и уже сверху, оттуда, где ее сегодня увидел Славик спускающейся к перевозу, донеслось:
— Большое спасибо, Слава!..
Дверь в избушку осталась неприкрытой не случайно. Тараканов пошел на такую жертву, чтобы не прозевать прибытия «Звездолета». Но прозевал. Разбудил его только звонкий голос девушки, раздавшийся уже где-то за избушкой. Тараканов поспешно вскочил, натянул на босу ногу сапоги и вышел.
Выйдя, он почти столкнулся со Славиком, который приставлял к стенке домика весла.
— Перевез? — спросил Тараканов.
— Перевез, — сказал Славик.
— Деньги получил? — почему-то не в полный голос задал следующий вопрос Тараканов.
— Получил, — ответил Славик.
— Молодец, — впервые за все время их совместной работы похвалил Тараканов, с видимым облегчением зевнул: — Ох-х-хо-о… — и прибавил: — Ну, давай.
Славик протянул ему гривенник.
Тараканов как-то нерешительно принял монету, поднес ее к самому носу, словно хотел в полутьме увидеть на ней нечто совсем необычное, а затем свистящим шепотом спросил:
— Ты чего это мне подал?
— Деньги, — спокойно сообщил Славик. — За перевоз.
— Да ты что! — плачущим голосом закричал Тараканов. — Ты сбесился, что ли? Я ж подряжался с ней. Два же рубля! Голову тебе оторвать мало!
— Ничего не знаю, — твердо отрезал Славик. — За реку — стоит пять копеек, оттуда — пять. Я тебе десять и отдал.
— Вот ненормального на мою шею бог посадил! — бушевал Тараканов, наступая на Славика и размахивая руками. — Скажу председателю: дисциплины не признает… Да я тебя… Да ты…
Он не находил слов, брызгал слюной и все наступал и наступал на подростка.
И тогда Славик, неожиданно для самого себя, вдруг схватил одно из весел и выпалил с веселой дерзостью и угрозой в голосе:
— Хватит! Не кипятись! А то вот веслом по башке шарахну — сразу успокоишься.
То ли в неверном полусвете летней ночи Тараканову почудилось, что весло уже занесено, то ли так впечатляюще подействовал на него угрожающий тон, но старшего перевозчика будто ветром сдуло. Он метнулся в избушку, быстро прикрыл за собой дверь и пролез за печку к своему топчану, бормоча:
— Вот бешеный… Председателю скажу… Поработай с такими…
Он еще порядочное время раздраженно бормотал, сидя в избушке на топчане, и с некоторым страхом ожидал момента, когда откроется дверь.
Постепенно Тараканов осмелел, пробрался к двери, потихоньку приоткрыл ее и осторожно высунул
Ночь светлела. От воды начали подниматься первые дымки тумана. Славика около избушки не оказалось. Тараканов повертел головой и увидел, что его помощник стоит на настиле большой лодки, глядя за реку.
Пора было спать. По деревням уже вовсю покрикивали петухи. Но капитан «Звездолета» стоял на палубе большой лодки, занятый совершенно новым для него делом. Он стоял и в первый раз в своей жизни вслушивался в доносившееся из-за Ломенги пение соловьев.
БАЛАМУТ
Ловили на мелком месте. Прибылая вода спадала, а лещи косяками выходили на мелочь, туда, где берег ровным песчаным скатом скрывался под водой. Клевали еле заметно: часто, но не резко подрагивал поплавок. А затем отчаянно брали в глубину и рывком вели от берега.
Мы с Димкой заняли чье-то обсиженное место: здесь стояли развилки под удочки, виден был след от костра.
Димка поворчал, что может прийти хозяин и вытурить нас, но очень хотелось расположиться именно тут, и мы остались.
Между прочим, Димка только для меня Димка. Для других он — по отчеству и уважаемый, и все такое. Но я хорошо помню, что он еще с первого класса должен мне крючок-заглотыш, а до сих пор не может отдать. Поэтому он для меня — Димка, а не как-нибудь иначе.
Сзади нас простирался песчаный пляж, охваченный полукругом кустов. За кустами берег травянистыми уступами взбегал вверх, и на самом верху стояла малюсенькая бревенчатая избушка непонятного назначения с единственным маленьким окошечком.
Вот из этой избушки вышел мужчина с удочкой в руке, посмотрел на закат, постоял, видимо, слушая скрип дергача, отсчитывавшего хрипловато, как маятник старинных часов, секунды, и начал спускаться к нам. Мы сразу поняли, что это хозяин рогаток, что ловит он тут, и переглянулись.
Мужчина подошел, постоял немного, окинул наши неподвижные фигуры единственным глазом, почесал небритый подбородок и спросил:
— Закурить нету?
— Не курим, — как-то враз ответили мы.
Мужчина помолчал, а затем поинтересовался:
— И не пьете?
— Нет, — твердо ответил Димка.
Мужчина еще подумал и сказал почти стихами:
— Не курите, не льете, а для чего живете?
— Да вот, — совестливо отозвался я, — рыбку ловим.
— Это хорошо, — неожиданно сделал вывод наш собеседник и вздохнул: — А я вот с этим куревом столько денег перевожу…
— Мы, наверно, ваше место заняли? — напрямую спросил честный Димка.
— Пошто мое? — вопросом ответил мужчина. — Что, я тут рыбу развел, что ли? Хватит мест. Ловите. Вчера бо-ольшого леща здесь выволок. Ох, и поворожил он, да все-таки попался. Ну, пойду я.