Конец Сезона Ураганов
Шрифт:
Он порылся в комоде – я услышала звон монет. Потом протянул мне кошелек.
– Мими, дом моих родителей находится на Огородной улице, в трех кварталах от рынка. Ты узнаешь его по самому большому и ухоженному саду. Перед дверью растет куст боярышника – он как раз зацветает в это время. На рассвете моя мать обычно в саду. Сядь возле грядок клубники. Мать топнет ногой, чтобы прогнать тебя. А ты, будто с испуга, вырони этот кошелек и улетай.
– Куда?
– Куда пожелаешь.
– А ты, Якуб?
– А я на рассвете пойду в порт. Упрошу взять меня на корабль – пассажиром или коком – как получится. Я больше не могу тут оставаться.
Оказалось, что Якуб скупил все засахаренные апельсины в кондитерской старого Лукаса. Часть из них залил водой, добавил сливочного масла и ванили и варил
Я уверяла Якуба, что вряд ли кто-то еще обладает столь острым обонянием, и заметит это. Но он был непреклонен. Он мог подавать к столу только то, что казалось ему безупречным.
– Якуб, – сказала я, – если ты уплывешь в дальние края, я не смогу тебе помочь. Я собиралась вернуться к колдунье и там осторожно выведать у нее или у ее слуг секрет изменения облика. Я готова сделать для этого все возможное.
Услышав это, Якуб заплакал.
– А пока, – продолжала я, – я знаю, как усилить аромат десерта. Моя мама часто добавляла в разные кушанья стебель цитреоллы – это растение пахнет так же, как апельсины. Колдунья всегда посылала слуг собирать цитреоллу именно в полнолуние – как сегодня, а почему – не знаю.
– Как вышло, что я ничего слышал об этом растении? – удивился Якуб. – Может ты называешь так лимонную траву, цимбопогон? Но ее можно собирать только в середине лета.
– Нет, это не лимонная трава. У цитреоллы – толстые грубые бледно-зеленые стебли, а внутри они – мягкие и нежные. Пойдем искать ее прямо сейчас. Откладывать некуда. Мы выйдем из сада, перейдем мост – на той стороне озера много старых дубов. Цитреолла обычно растет под большими деревьями.
Мы с Якубом вышли из дворца. Вернее, он вышел, сказав часовым, что идет собирать травы ночью, потому что днем у него нет времени, а я просто вылетела из окна, без труда перелетела озеро и оказалась в лесу. В бледно-зеленом свете луны колышущиеся деревья казались живыми существами, они тянули к нам лапы-ветви, пытаясь то ли задержать нас, то ли приободрить. Мы бродили довольно долго, я уже почти отчаялась. И вдруг мы увидели женскую фигуру. Она рвала какую-то траву под одним из старых дубов.
– Туда! – скомандовала я Якубу.
Женщина, завидев нас, поспешно скрылась в зарослях. Я успела заметить корзинку в ее руках. Когда мы приблизились к этому месту, я радостно воскликнула:
– Вот она. Цитреолла! Смотри, Якуб!
Земля была разворочена – будто женщина выкапывала растения с корнем. Я удивилась – в пищу обычно употреблялись только стебли. Мы успели вовремя – еще немного и эта женщина выкопала бы все. Якуб сорвал один стебель, понюхал его и сказал:
– Мими, да ты – клад. Это растение действительно пахнет как апельсины.
Мне хотелось танцевать от радости – я смогла помочь Якубу!
А Якуб пожевал стебель и вдруг сел на землю, закрыл глаза и сделал мне знак не мешать. Так он сидел несколько минут, потом резко вскочил и тоже бросился выкапывать корни.
8. Марко
Предъявляю банковскому клерку карточку «Исследовательской группы Фейервилль». Он приглашает меня за перегородку и просит смотреть в камеру. Щелчок и – из жужжащей машинки на его столе выползает новенькое удостоверение личности. За ним – банковская карточка уже с моим именем. Расписываюсь в получении. Дежурным голосом клерк сообщает, что банк Фейерленда очень ценит своих клиентов, а его работники – всегда к их услугам. Я тоже произношу что-то приветственно-благодарственное. Выбежав из-за перегородки, бросаюсь к банковскому автомату. Вставляю карточку в щель. Агент Веттербок не шутила. Я действительно располагаю огромной, нет, гигантской суммой! Мне становится жарко. Я расстегиваю куртку и ворот рубашки. Вытираю пот со лба. Сижу какое-то время в кресле, глядя в пол, чтобы скрыть от присутствующих волнение. Потом делаю несколько глубоких вдохов. Опять иду к банковскому автомату. Дрожащими пальцами выбираю в автомате опцию «получить
Мне требуется время, чтобы привыкнуть к новому состоянию. Я выхожу на площадь, опять сажусь на скамейку в скверике и пытаюсь успокоиться. Почему-то вспоминаю, как в детстве за сэкономленные карманные деньги покупал лотерейные билеты. Я мечтал, как однажды забегу на кухню и сообщу маме о выигрыше, гордо размахивая билетом. В моих фантазиях она всплескивала руками, забыв даже вытереть их полотенцем, от чего капли попадали мне в лицо. А потом мы бы с ней кружились по кухне, плакали, пели, смеялись от счастья и строили бы планы – переехать в большой город, отложить на мое образование, отправиться в кругосветное путешествие… Как-то мама нашла в моем письменном столе лотерейный билет. Она сказала, что не верит в выигрыши. «Марко, тому, кто умеет сам зарабатывать, мироздание денег не дарит. Оно экономично и расчетливо. Неумехам и недотепам оно иногда подает из жалости», – объяснила она. А папа надо мной даже потешался. Он сказал, что все те, кто покупает билеты, не учили теорию вероятности и не понимают, насколько ничтожен шанс. «Даже если будешь играть каждый день, всю жизнь, даже несколько жизней – ничего не выиграешь. Лотерея как раз устроена таким образом, чтобы никто не смог выиграть. – Но у кого-то же получается, – возразил я. – Победителя, скорее всего назначают, делят с ним деньги и показывают его счастливое лицо по телевизору, – ответил он. – А о других выигрышах просто распускают слухи. То и дело слышишь, что выиграл коллега друга сестры соседа. Но никто никогда не знал счастливца лично. А еще некоторые просто врут. Помнишь, магазин рыболовных снастей на набережной? Он закрылся пару лет назад. Владелица сообщила, что выиграла в лотерею крупную сумму и магазин больше ей не нужен. Вся торговая улица об этом судачила и все умирали от зависти. А потом выяснилось, что она получила от отца домик в наследство в Северной Каролине и уехала туда жить. А наврала специально – в пику соседям. Так что иди, Марко, делай уроки. Выучишься, заработаешь, сколько сможешь».
А сейчас я действительно стал обладателем огромной суммы. Ну, это по моим скромным меркам она – огромная. Возможно, человек с другими запросами стал бы подсчитывать, сколько домов и машин он сможет купить за эти деньги, размышлять, во что их вложить, каким бизнесом заняться или какие ценности приобрести, и огорчился бы, сообразив, что ему не на все желаемое хватит. А я – нет. За эти деньги я куплю самое ценное, что есть в этом мире – время. Время, чтобы жить. Но не в том ритме, который мне навязывают современный город, социальные обязательства и место работы. А в своем собственном. Чтобы просыпаться, когда выспался, а не по будильнику. Писать, когда пишется, а не выкроив для этого с трудом пару часов. А если пишется ночью, то и хорошо – ведь не надо будет вскакивать ни свет ни заря, бриться, умываться, надевать приготовленную с вечера одежду и бежать на работу. Да и одежду готовить не надо. Хоть голым сиди весь день. На пробежку пойти, когда ощутил прилив энергии. А когда устал, можно и отдохнуть. Вот это – сила. Это – настоящая власть. Это то, что могут позволить себе немногие, даже богачи! Поэтому я немного приду в себя и рассчитаю, как растянуть это состояние подольше. Я думаю, что только в таком режиме я смогу написать лучшее, на что способен. Я разбогател! Правда, при более чем странных обстоятельствах, и не в американском штате Массачусетс, а в Фейерленде – странном месте, которого нет на карте… Но какая, черт возьми, разница? Людей, которые были бы за меня искренне рады, уже несколько лет как нет в живых… Нет, мама, я не буду расценивать эти деньги как подачку мироздания неумехам. Это не лотерейный билет. Можно смело сказать, что это компенсация от фирмы, которая меня подставила. Я обязательно разберусь в мотивах ее руководителей и в том, как это все устроено. Но позднее… сейчас я очень счастлив.
Конец ознакомительного фрагмента.