Конец сказки

Зуев Ярослав Викторович

– По-порядок, – пробормотал Армеец, оглядываясь по сторонам с замирающим сердцем. – Те-теперь можно убивать всех, кого ви-видишь.

– Очень хорошо, – сказал Бандура. – Осталось разобраться, как эта хрень вращается.

Приятели потратили еще четверть часа, освобождая пулеметную установку от стопоров.

– Наконец-то, – выдохнул Андрей с таким облегчением, словно они очутились дома. Стволы ходили плавно и легко, как по маслу под тихое и уверенное урчание редукторов. – Порядок, Эдик. Теперь, дуй за руль.

– Только, п-прошу тебя, не пали без к-крайней необходимости! – заклинал Эдик, покидая пулеметную башенку. – Давай по-попробуем убраться отсюда,

не по-поднимая лишнего шума, ладно? По-по-английски…

– Заметано, – пообещал Андрей, хоть его подмывало немедленно открыть ураганный огонь. Впрочем, стрелять было не в кого. Боевики Витрякова никак не отреагировали, когда Армеец запустил стартер, и он застонал на весь двор. Мотор бронетранспортера проснулся, громко зафыркав. Снова никакой реакции. Ободренный такой беспечностью головорезов, Эдик даже позволил мотору немного прогреться на холостых оборотах, хоть Андрей и шипел на него со своего насеста, умоляя пошевеливаться. Как только двигатель перестал чихать, заработав белее или менее устойчиво, Армеец тронул многотонную машину с места. При этом, правда, он ошибся передачей, и, вместо того, чтобы отъехать от стены, БТР боднул носом кирпичный цоколь. Сверху посыпалась штукатурка. Андрей, в сидении стрелка, до боли стиснул рукоятки пулеметов. На удивление, это маленькое досадное ДТП тоже осталось незамеченным. На смену соленой женщине, заворожившей Меладзе, пришла странная женщина Серова, которую Протасов, бывало, называл сраной. Андрей подумал, что третьей обязательно станет та женщина, которая поет.

– Па-пардон! – долетело до него снизу.

– Идиот! – сквозь зубы процедил Андрей. Эдик выжал сцепление, с хрустом включил задний ход и медленно вывел машину на лужайку. Бандура как раз собирался перевести дух, когда их, наконец, заметили. Правда, до тревоги было еще далеко. Кто-то самый бдительный, любознательный или просто трезвый громко поинтересовался из окна, не Завик ли это прикатил, с водкой и трахнутыми давалками.

– Нет, наоборот, это какие-то пиздюки куда-то рулят, – пояснили ему товарищи.

– Куда рулят? – насторожился самый бдительный бандит.

– А х… их знает, куда…

– Эй, пацаны, вы куда рулите?

– Видать, за Завиком намылились, – пояснили дружки. Их версия, очевидно, не удовлетворила самого бдительного, и он заорал, до половины высунувшись из окна:

– Вы куда собрались, пацаны?!

Андрей прекрасно видел мужской силуэт в оконном проеме, самый любопытный гангстер рисковал вывалиться в любой момент. Поскольку вопрос был задан в лоб, игнорировать его показалось Андрею невежливым.

– Кататься! – крикнул он во все легкие. Армеец от неожиданности поднял ногу с педали газа. Бронетранспортер, дернувшись, заглох. Если бы они продолжали пятиться, то, вероятно, без особых проблем покинули Ястребиное, спокойно развернулись в поле и покатили с ветерком. Но, случилось то, что случилось.

– Подождите меня! – крикнул боевик, оказавшийся скорее любопытным, чем бдительным. И исчез из поля зрения, Андрей решил, поспешил вниз.

– Давай, спускайся! – крикнул ему вдогонку Андрей, – ждем, – и яростно зашипел, опустив голову вниз: – Эдик?! Заводи шарманку, живо!

Эдик провернул стартер, с нулевым результатом.

– Не-не заводится! – Стартер завывал и завывал, Андрею казалось, этому звуку не будет конца, пока не разрядится аккумулятор. Самый легкий на подъем бандит выскочил из дверей и легко сбежал по ступенькам, дружелюбно размахивая руками. Андрей даже махнул в ответ, обливаясь липким, будто жиле потом. Неожиданно двигатель заработал.

Только теперь, вместо того, чтобы снова пятиться, Армеец направил машину вперед, видимо, решив развернуться во дворе. Для этого маневра там было слишком мало места, к тому же БТР не отличался характеристиками иномарки, а напротив, был неповоротлив, как баржа. Эдик сгоряча всего этого не учел, а когда сообразил, что они не впишутся в поворот, еще и перепутал педали, нажав акселератор вместо тормоза. Тяжелый прямоугольный нос вошел в борт припаркованного у противоположной стены «Опеля Фронтера» и смял его, как картонную коробку. Брызгами посыпались стекла. Заорала сигнализация, впрочем, ее вопль был предсмертным и быстро оборвался. Продолжая двигаться по инерции, БТР прижал остатки джипа к кирпичной кладке.

– Есть контакт, – констатировал Бандура. – Ну, все! Вляпались!

Армеец налег на рычаг переключения передач. Коробка протестующее захрустела, шестерни не желали становиться на свои места.

– Заднюю включай! – крикнул Андрей, потирая рассеченную бровь и продолжая наблюдать за крыльцом единственным, уцелевшим глазом. Самый любопытный и, похоже, невезучий бандит замер в нескольких метрах от ступеней, ошарашено таращась на них. Его открытый рот беззвучно шевелился. Андрею показалось, что он узнал бандита. Этот был тот самый Качок, что таскал трупы из микроавтобуса в подвал днем. Кажется, приятели звали Качка Серегой. Бандура мог играючи его пристрелить, но не спешил делать этого. Три или четыре головы появились в ярко освещенных окнах, откуда все еще гремела музыка. Они тоже были отличными мишенями. Взмокшая ладонь Андрея лихорадочно поглаживала кнопку электроспуска, но он сдержал себя.

– Не в-в-включается! – донесся снизу голос Армейца. В нем отчетливо звучали панические нотки.

– Эй, Серый чего они там делают? – крикнули Качку сверху. Бандуре показалось, что качек пожал плечами.

– Эй, пацаны?! – заорали из особняка, – че за хуйня?! Вы чего, блядь, делаете?! Долбодятлы! Ва-аще конкретно без руля?!

– Эдик?! Это тебя касается! – дублировал Андрей, на тот случай, если Армеец не расслышал. – Что ты там копаешься, твою мать?! Задний ход врубай!

– Не-не включается! – Армеец чуть ли не плакал.

– Раньше включалась, а теперь нет?! – взревел Бандура нагибаясь. Он не мог покинуть своего насеста физически, без посторонней помощи и риска получить новые переломы. Да и не стал бы оставлять пулемет, единственную настоящую ценность в БТРе.

– Ра-раньше включалась, а теперь ее выбивает! – сообщил снизу Эдик, лихорадочно перебирая рукоятки. Из того места, где полагается находиться рычагу переключения передач, торчали целых четыре ручки и действовали ему на нервы. Он каким-то образом нащупал ту, что надо в самом начале, а теперь, кажется, потерял. Выбрав наудачу ближайшую, Армеец налег на нее, как гребец на весло. Из-под днища донесся душераздирающий скрежет.

– Это ты полный привод включил! – предположил сверху Бандура. – Другую попробуй!

На этот раз им повезло. БТР дрогнул и попятился. Корпус изуродованного при столкновении «Опеля» зацепился какими-то фрагментами за бампер и теперь волочился следом, как плуг за трактором. Это обстоятельство, естественно, сказалось на скорости.

– Ну, надо же, как п-приклеился, – повторял Эдик, вращая грубую черную баранку. Стальной корпус вибрировал, двигатель завывал, широкие колеса скребли грунт. Советская армейская техника никогда не снабжалась особенно мощными моторами. Зато она в состоянии сдвинуть дом, если найдется подходящий трос.