Конец старого мира
Шрифт:
– Привет.
– донеслось откуда-то сверху.
– Я Барбатос, но можете звать меня... хотя нет именно так и называйте.
– невысокого роста мальчик также висел в воздухе над нами с любопытством тыкая пальцем в застывшего механического червяка.
– Так и зачем ты здесь?
– спросил я.
– Чтобы вас вывести отсюда.
– сказал он таким тоном будто это само собой разумеющееся.
– И как ты это сделаешь?
– Вот так.
– сказал он, будучи уже за моей спиной и, не успел я моргнуть как картинка перед моими глазами сменилась.
Будто все это время я сидел не на бетонном полу в подземном убежище
– Здравствуй, Адам.
– сказал мне Теккен, вытирая один из своих клинков о лежащую на полу тушу.
Туша была в облегающих темных одеяниях, а ее нижняя половина лежала слегка в стороне от верхней.
– Я смотрю вы тут тоже не скучаете.
– сказал я и, к моему удивлению, легко поднялся с земли.
Да и прислушавшись к своему телу я отметил, что вовсе не чувствовал себя уставшим. В то время как голова была забита вопросами о моем состоянии и реальности всего происходящего, глава, указывая куда-то в сторону, подозвал меня к себе.
– Пойдем со мной.
– Куда?
– На собрание командиров. Там ты расскажешь то, что увидел, а я расскажу то, что знаю.
– А потом?
– все не унимался я. Ведь хоть и тело было отдохнувшим и рвалось в бой, психологически я все же неимоверно устал.
– На войну.
– коротко отрезал он и вышел из окровавленного с пола до потолка шатра.
На этот раз встреча проходила не в такой официальной и торжественной обстановке. Круглый стол посреди такого же круглого шатра. Вокруг него собрались десять человек, среди которых знакомы мне были лишь Теккен, вполне здоровый Джин и, как оказалось, не такой уж и простой бармен. Гилти и стражник, которого я встретил, когда впервые проходил испытание с Велиаром, также были здесь.
– Вот так вот и обстоят дела.
– закончил я свой доклад.
– Что ж, в таком случае думаю стоит рассказать самое главное, но прежде... Есть ли из вас те, кто боится смерти и не готов пойти на опасную для жизни миссию.
Я посчитал этот вопрос странным, ведь по сути даже моя прошлая миссия была самоубийством, но если сейчас он говорит об этом с полным осознанием, то...
– Значит это будет действительно опасно.
– озвучил я свои мысли, на которые глава лишь сдержанно кивнул.
Впрочем, страх смерти уже меня не останавливал. И вовсе не потому что я верю в свою удачу или неуязвимость, и уж тем более не полагаюсь на сидящего внутри демона. Все от того, что я просто не собираюсь умирать. Никто из круга также не высказал против, а потому глава продолжил.
– Наша миссия - убить властелина, но прежде нам надо подчистить тылы, чтобы никто не вмешался в нашу с ним схватку.
– В нашу... это в чью.
– высказал один из незнакомых мне существ.
– Да. На бой с ним пойдем я, Джин и Агарес.
– сказал он, указывая соответственно на невысокого кролика и... бармена?
Я уже убедился, что он довольно силен, но чтобы настолько.
– Да с чего хоть?!
– стукнув по столу здоровыми кулачищами, в разговор вмешался еще одно существо из десятки.
– Все просто.
– сказал Теккен.
– Ведь мы трое и есть властелин.
В небольшом помещении внезапно заискрили лезвия мечей и копий боя, а в воздухе зависли десятки боевых заклинаний. Краем глаза я уловил
– Точнее сказать были когда-то были.
– с непринужденным тоном продолжил глава.
Мне подумалось, что скажи он это немного в другом порядке было бы намного лучше, но... что есть то есть.
– И как же ты это объяснишь?
– совершенно не дружелюбно поинтересовался здоровяк, покачивая на плече секиру ростом с него самого.
– Конечно...
Из довольно долгого рассказа Теккена я выделил одну главную мысль: задолго до моего прибытия сюда существовал единый властелин ада, но однажды он почувствовал, что его сила и могущество принесут ему смерть, потому он решил разделить себя и свое сознание на четыре части: Теккен - навыки боя и харизма, Джин - чистая сила и страх, Агарес - магические способности и хитрость, Махакала - разум и предвидение. Однако все пошло не по плану Властелина и его сознание осело лишь в одной части из четырех, остальные же обрели свой разум и воспротивились воле его, за что и были наказаны, а затем и изгнаны. Ограничения Властелина все еще висят на этих троих. К примеру: Агарес бессмертен, однако, умирая, теряет и память и способности, а умирает он довольно легко.
– И как же после этого мы можем вам доверять?
– снова разразился грубый голос.
– И правда.
– сказал уже более сдержанный голос рыцаря в доспехах.
– Даже если принять твой рассказ за правду, где гарантии, что разум властелина не сидит в одном из вас?
В комнате повисло напряженное молчание, однако руки всех присутствующих были готовы в любой момент схватиться за меч.
– Мы втроем уничтожим Властелина.
– неожиданно перевел тему Теккен.
– Махакала легко может завладеть волей и разумом любого из вас. Любого кроме одного.
– сказал он указывая в мою сторону.
– Я?
– удивленно переспросил я.
– Ты пришедший и в твоем разуме уже сидит покровитель.
– Но я знаю, что есть и еще такие же как я.
– сказал я, хотя сомневался, что ребята подобные мне есть прямо сейчас за этим столом.
– Да есть, но в твоих, как ты их называешь, чертогах помимо покровителя сидит еще несколько личностей и потому Махакале придется противостоять им всем, чтобы завладеть твоей волей.
– И что это нам дает, даже если этот бесполезный парнишка войдет с вами в зал последней битвы, разве он остановит хоть одного из вас, я уже и не говорю о том случае если вы сговорились.
– снова вмешался бугай.
– Именно поэтому.
– сказал Теккен и проткнул свою грудь рукой, вырывая оттуда все еще бьющееся сердце.
– Мы отдадим ему это в качестве гарантии.
– Джин и Агарес повторили его фокус и теперь у меня в руке лежало три склизких и все еще бьющихся сердца.
– Полагаю вопрос исчерпан.
– подытожил страж бастиона.
– Так какой у нас план, главнокомандующий?
Теккен сдержанно кивнул стражу и продолжил.
– Прежде чем мы войдем в тронный зал, нам необходимо оставить Властелина одного, то есть убить всех его чемпионов и генералов. Мы знаем их примерное местоположение и троих генералов возьмем на себя мы, части души властелина, а также Страж бастиона. Чемпионов же возьмет на себя остальная десятка, разделившись по парам, для большей надежности.