Конец странствий
Шрифт:
Что-то сломалось в ней. Это ее мир обрушился на нее. Если Наполеон питал к ней такую ненависть, ей не будет больше ни сна, ни отдыха. Его гнев будет всюду преследовать ее, пока не настигнет! Она одна, совершенно безоружная, в центре гигантской империи, где никто не сможет скрыться от императорской злобы. Как молния промелькнула мысль о Париже, об Аделаиде, которая, возможно, уже имеет неприятности с полицией... о Коррадо! Кто может утверждать, что Наполеон, в яростном желании найти Марианну, не заставит произвести обыск, не конфискует ее добро?
Коснувшаяся
– Тебе надо вернуться домой! – сказал он ласково. – Ты рисковала всем ради спасения родственника, и Всевышний не оставит тебя. Наш закон говорит еще, что лучше быть проклятым, чем достойным проклятия, и это рука Всевышнего привела тебя в мой дом. Ты знатная дама, и тем не менее ты поцеловала мою старую жену! Мы твои друзья... а великий Император, может быть, никогда не покинет Россию.
– Что вы хотите сказать?
– Что дорога во Францию длинная, что русская зима грозная... и что казаки атамана Платова как саранча: они обрушиваются несметным числом, а когда их отбивают, чудом возникают в другом месте. Ты хорошо сделала, сознательно отказавшись от обоза: может быть, он никогда не дойдет.
– Но что же мне делать? Что со мною будет?
– За час до рассвета я провожу тебя к нашему кладбищу за стенами укреплений. Это место уединенное, и христиане туда не ходят. Там есть разрушенная синагога. И там будет ждать тебя карета с хорошей лошадью и провизией, которая позволит вам доехать до Ковно. Но ты должна согласиться сойти за одну из наших! Если ты послушаешься меня, твое путешествие пройдет без задержек и без опасности.
– Без опасности? – вскричала Барба, еще не принимавшая участия в разговоре. – То есть мы рискуем, что на нас могут напасть как французы, так и русские... хотя бы чтобы обворовать нас?
– Конечно, нет! Слушайте сюда!
Соломон Левин объяснил, что в соответствии с указами царя Александра I, покровителя торговли, евреи могут жить в городах и местечках, пользуясь специальными пропусками, которые уважает полиция. Только казаки иногда представляют опасность, потому что на них нет никакой управы.
– Но, – уточнил Соломон, – вы женщины. Одна будет моей сестрой, другая – племянницей. Это в известной степени убережет вас, ибо казаки избегают замарать себя связью с еврейкой. Кроме того, юная дама будет больна... заразной болезнью. Таким образом, снабженные письмами, которые я дам для моих братьев в Орше, Борисове, Сморгони и Вильне, вы от города до города приедете к Неману. В Ковно вы найдете моего кузена Исаака Левина. У него вы оставите карету и лошадь, которые вернут мне позже. В Ковно вы будете уже в Польше, где казаки не страшны. Кроме того, Исаак даст вам средства, чтобы добраться до Данцига. А там, с небольшим количеством золота, вы сможете решить, что делать дальше. Данциг – это порт,
Порт! Одно слово сразило Марианну. Это же море, превосходная возможность бегства. С тех пор как ее пушинкой завертело и понесло по этой гигантской стране, она почти забыла, что может существовать нечто подобное. Мгновенно воскресли прежние мечты, угасшие в тревогах безысходных серых дней. Данциг! Это туда она хотела увлечь Язона, там она надеялась получить с благословения Наполеона корабль, чтобы уйти через океан к земле свободы! Там, может быть, приоткроются гигантские тиски, грозившие раздавить ее...
Ее внезапно охватило желание, безумное, неудержимое, попасть в этот город, этот порт... Та толика золота, что ей удалось сохранить, зашив в рубашку, позволит договориться с контрабандистами. И затем... холодное море, опасные берега и другой порт, другой корабль и необъятный океан, в конце которого будет Америка и Язон!
Она так погрузилась в мечты, что не заметила, что Соломон умолк и ждет ответа.
– Итак? – спросил он наконец.
Она вздрогнула и виновато улыбнулась.
– Это чудесно! – вздохнула она. – Как я смогу отблагодарить вас за все?
Старый еврей устало пожал плечами, подошел к стене и открыл тайник. Он вынул из него грязную тряпку и вложил в руки Марианны, непонимающе смотревшей на него.
– Вы отдадите это Исааку. Скажете ему, что он может использовать половину, как он знает, а за другую пришлет товары.
Марианна машинально развернула тряпку и вскрикнула от изумления. Среди складок блестели шесть великолепных жемчужин...
Когда Марианна посмотрела на него, старик закашлялся, потрепал бороду и сказал:
– Во время боя я их... нашел в церкви Успения. Если бы узнали, меня б повесили.
– А если их найдут у нас?
– Гм... я думаю, вы рискуете тем же, но это, по крайней мере, избавит вас от невыносимого груза признательности! Если это попадет к Исааку... мы будем в расчете!
В обстановке не было ничего смешного, однако Марианна едва не рассмеялась при мысли о сверкающей слезе, по-прежнему покоившейся у нее на груди. Бриллиант знаменитой воровки и теперь жемчужины, похищенные у русской Мадонны. Если ее убьют, грабитель получит богатство, какое ему и не снилось. Но опасность никогда не пугала ее, особенно если благодаря ей она могла выйти из отчаянного положения.
– Решено! – сказала она весело. – Я выполню ваше поручение... и, несмотря на все, еще раз скажу вам спасибо!
Часом позже, когда Марианна и Барба уже спали сном праведниц, Соломон Левин, закутавшись в подбитый мехом плащ, незаметно покинул дом и по заснеженным улицам достиг стены укреплений, пролез через пробитую французским ядром брешь и быстро направился к еврейскому кладбищу. На ходу он улыбался в бороду и время от времени потирал руки. Возможно, чтобы согреться...