Конец света
Шрифт:
Жора, Дон Жуан несчастный, уже мило беседовал с какой-то лахудрой, размалеванной, как проститутка. Они оба курили и смеялись. Он, кажется, даже не заметил, что мы спустились с Алевтиной по ступенькам.
И тут произошло неожиданное. Из двери вывалился мужик, едва державшийся на ногах.
— А-а, су-ука! Вот ты где. Ты уже, оказывается, и с ментами трахаешься. Я ж тебя, стерва убью сейчас.
Он бросился к даме сердца, всей пятерней вцепился ей в гриву и принялся трясти ее, как грушу. Девица истошно завопила. Остальные дамы дружно ее поддержали.
— Ах, ты, гад! Ну, держись.
Он размахнулся и вернул должок сторицей. Мужик отлетел к перилам. Раздался страшный треск. Отелло вместе со сломанными перилами отправился в полет. Не слишком далекий. Приземление было ужасным. Мужик дико завыл, обхватив себя руками и принялся кататься по траве. Визжали женщины. Возлюбленная кинулась к своему ревнивцу, всхлипывая:
— Коля, миленький, тебе больно?
Тот послал ее подальше, продолжая скулить. На меня вся эта сцена не произвела особо сильного впечатления. Пусть Жора сам разбирается. Надо хоть одному из нас дело делать.
Я отозвала девушку в дальний угол двора, и мы с ней опустились на лавочку. Я закурила и предложила своей собеседнице. Та вежливо отказалась:
— Да нет, спасибо. Я не курю.
— Алевтина Николаевна, меня зовут Полина Андреевна. У меня к вам несколько вопросов. Вы знали Юрия Лукьянова?
Она недоумевающе посмотрела на меня:
— Почему «знала»? Я его знаю. А что, случилось что-нибудь?
Мне ее удивление показалось довольно искренним.
— Случилось. Поэтому я и говорю в прошедшем времени. Он умер.
— Умер!? — ее глаза стали похожи на нолики. — Как умер?
— Его отравили.
— О, Боже! Какой кошмар. Господи… — Она потерла указательными пальцами виски.
— Поэтому мне хотелось бы поподробнее знать, где вы были вчера с восьми до десяти вечера?
— Вы что, хотите сказать, что подозреваете меня? — Она ткнула себя указательным пальцем в грудь.
— Убийцу, судя по всему, звали Алевтиной.
Она нервно хихикнула:
— Тогда вам надо всех светловолосых Алевтин в Тарасове допрашивать. А еще попутно Ален и других женщин с похожим именем.
— В каком смысле? — Я не поняла, куда она клонит.
— У него бзик на этом имени, равно, как и на блондинках. Он, видите ли, обожал свою покойную мамочку так, что все время искал похожую на нее. И чтобы обязательно Алевтиной звали. А если не Алевтиной, то хотя бы Аллой. У него была до меня девушка. Так ее как раз Аллой звали. Он сам говорил, что ее бесило просто, когда он ее Алевтиной называл. Она его даже в отместку Гошей звать стала. Юра и Гоша, — говорит, — настолько же похожи, насколько Алла и Алевтина. — Молодец. Меня в конце концов эти постоянные воспоминания о бесчиленном количестве женщин с одинаковым именем стали тоже раздражать. Надоело мне все это до смерти.
— Теперь понятно. Так вы все-таки расскажите, что вы делали
— Мы с мамой весь вечер телевизор смотрели. Можете у нее спросить. Мы фигурное катание смотрели. Я вам даже могу рассказать один эпизод. Несчастный случай произошел на соревнованиях. Могу сказать, какие пары выступали. А вы проверите.
— А почему, если не секрет, вы с ним расстались?
— Просто я поняла, что сама по себе я для него ничего значу. Главное, имя и похожесть на мамочку. А потом он работать не слишком-то любил. Подолгу на одном месте не задерживался.
Тут меня осенило. Я вспомнила, что та незнакомка на базаре называла Юрия именно Гошей. Скорее всего та девушка и есть таинственная Алевтина, которую мы ищем.
— Алевтина Николаевна, а вы адрес той, последней девушки, которая его Гошей называла, знаете?
— В силу некоторых обстоятельств, да.
— В силу каких обстоятельств?
— Она собирается замуж за его двоюродного брата. Мы как-то раз вместе даже в ресторан ходили вчетвером. Ей, конечно, не доставляло особого удовольствия общаться со своим бывшим любовником. Но брат Юры считал, что прошлое надо похоронить и дружить домами.
Когда она мне сказала, где работают Алла и ее друг, мне стало понятно, где надо искать зарытую собаку. Но только в том случае, если Антонова не насочиняла басен.
— Хорошо. Мы все проверим. Давайте все-таки побеседуем с вашей мамашкой.
Мы вернулись с ней в дом. В прихожке на диване извивался от боли поверженный Отелло. Все толпились около него, обсуждая события.
— Да он же сам виноват. Он первый ударил. Я видела, — стрекотала крашеная блондинка. — Не переживайте так, Георгий Михайлович.
Жених с невестой, обнявшись, молча наблюдали за происходящим. Бедные ребята, весь праздник мы им с Жорой испортили.
Овсянников, не обращая внимания на заботливое отношение утешавшей его девушки, как заправский врач производил осмотр пострадавшего:
— А так больно? А дышать тоже больно?
— Поля, ты представляешь, по-моему, он сломал ребро. Тут даже помощь квалифицированную никто оказать не может. Нам придется брать его с собой в Тарасов.
Вот только этого геморроя мне и не хватало. Как я счастлива, блин горелый.
— Давайте его в машину, — скомандовал Овсянников.
Пока мужика кантовали в мой «Ниссан», я успела переговорить с мамой Алевтины. Та подтвердила показания дочери. На момент убийства Лукьянова вторая находилась дома.
— Попить что-нибудь дайте. Во рту все пересохло.
Жоре тут же приволокли литровую бутылку медового пива. Он припал к горлышку и принялся жадно пить. Остановился Овсянников только тогда, когда в бутылке осталось совсем чуть-чуть.
— Кто из вас поедет его сопровождать? Мы подбросим только до травмпункта. А обратно вам придется взять такси. Мы при исполнении, поэтому раскатывать туда-сюда у нас нет возможности.