Конец тьмы
Шрифт:
Первые десять лет Айлани считала, что подобное государственное устройство быстро изживет само себя, но потом выяснились странные обстоятельства, непредсказуемые с научной точки зрения. Дети Эльфов стали рождаться магами много чаще, нежели обычные Люди, на каждого обычного младенца в Эльсириолле приходился младенец с уделом чародея. Белый Маг провела множество исследований и пришла к выводу, что это объясняется сложением воедино множества волшебных потоков: магических эманаций местности, волшебных свойств воздуха Элеарэбилла, личных чар самих боевых магов и, несомненно, желания Великих Богов. Под действием всего этого эльфийские дети рождались магами, причем тела их стали стройны и высоки, а волосы приобрели исключительно белый цвет, что ещё более усиливало их сходство с предшественниками, разве что глаза новых Эльфов были весьма светлыми.
Но все эти изменения мало радовали Айлани. Эльфы рождались магами Зеленого ранга, подобно родителям, и, подобно родителям же, становились столь же воинственными и нетерпимыми. Новое поколение Эльфов быстро исполнилось высокомерия к Людям и совершенно перестало уважать своих исторических соплеменников, за исключением
Немного порадоваться она могла разве что за народ Орков, сохранивший меж своими кланами редкостной силы единство. Орки медленно оправлялись от потерь, восстанавливая свою численность, и сосуществовали исключительно дружно. Но сплоченность эта оборачивалась ещё большей кровожадностью. Рожденные для битвы гиганты более не могли ходить войной друг на друга, и потому постоянно ходили в набеги в Ратхаш. Там они устраивали ужасающе кровавую резню, не желая прощать к’Зирдам минувшей Великой Войны. И хотя эпидемия чумы в пустыне завершилась давным-давно, Дети Ратхаш до сих пор не могли оправиться от последствий столь чудовищного истребления. Первые десять лет пустыня обезлюдела настолько, что порой казалось, будто к’Зирды исчезли вовсе. Но исключительная плодовитость змееязыкого народа вскоре взяла своё, и пески стали заполняться жизнью. Но жизнь эта стала тяжелой и исполненной опасностей, ибо с тех пор Орки и Эльфы часто нападали на оазисы и безжалостно уничтожали песочников. С Человеческими Королевствами Ругодар перестал поддерживать отношения сразу после заключения союза с Эльфами, и Айлани понимала, что оркские кланы воздерживаются от набегов на Людей исключительно из уважения к ней. Белого Мага, величайшую целительницу и супругу Черного Рыцаря, почитали в каждом уголке Эфрикка. Пока она жива, ни Орки, ни Эльфы не обратят оружие против Людей.
Но никто не живет вечно, и Айлани понимала, что сложившийся вокруг неё мир хрупок и недолог. Королевства Людей обескровлены десятилетиями войн и заняты возрождением. Но это и всё, что удерживает озлобленных друг на друга правителей от войны. Взаимное недовольство растет, это чувствуют даже Вакри, традиционно далекие от человеческой политики. Дети Океана испытывают расцвет торговли, их суда бороздят морские просторы по всему миру, и это по-своему усугубило неприязнь между Королевствами. В человеческих государствах остро ощущается недостаток в ресурсах и множестве иных товаров, спрос велик, и торговцы зачастую взвинчивают цены. Благодаря Вакри товары всяких Королевств продаются везде, и где-нибудь в Авлии или Мергии из-за непомерной дороговизны люди начинают ненавидеть какую-нибудь Галтанию или Сабию. А те, в свою очередь, оказываются в подобных же условиях и платят взаимностью… Мир держится лишь на всеобщей бедности и уважении к Белому Магу, которая за эти четыре десятка лет спасала Королевства от вызванных нищетой эпидемий множество раз. Но рано или поздно государства окрепнут, наберут мощь и вновь твердо встанут на ноги. И соперничество вспыхнет с новой силой. Айлани видела это уже сейчас: население Королевств растёт, правители всячески пестуют армии и магов, коим создаются роскошные условия для жизни на фоне общей бедности. Молодые Синие чародеи заняли посты Верховных Магов во всех Королевствах, и двое из них недавно объявили о рождении в их государствах мальчиков, коим Великими Богами дарован Фиолетовый ранг. Белая волшебница не сможет хранить мир вечно…
Пока же Эфрикк зализывает раны. Люди отстраивают города на месте руин, Вакри торгуют, почти полностью истребленные пиратами рода возрождаются, Гномы совершенствуют механику, оставшуюся от Детей Богов, Эльфы и Орки ходят в Ратхаш охотиться на к’Зирдов и патрулируют Некрос в поисках Некромантов. После уничтожения подземного города некромосов несколько десятков Некромантов сумели выбраться из-под земли, видимо, они уцелели на самых окраинах стальных пещер, сожранных Всепожирающим Огнем. Они разлетелись и разбежались по пропитанным незримой некромантией каменистым пустошам, и избранная Тысяча ещё долго вылавливала и умерщвляла уродливых Детей Некроса. Но третий город Некромантов так и не обнаружил себя. Некромосы не пожелали ни вступить в войну, ни отомстить за смерть своих братьев. Враг затаился, и Совет Кланов решил, что Некроманты выжидают удобного случая, дабы нанести внезапный мощный удар в тот момент, когда уже никто не будет этого ожидать. И потому Орки основали на Некросе небольшую крепость, размеры которой совпадали с границами влияния Кристалла Истинной Чистоты, и из гавани Эльсириолла к берегам Некроса ходил эльфийский корабль. С тех пор лучшие бойцы Ругодара, единодушно признанные таковыми всеми кланами, вступали в Тысячу, дабы патрулировать Некрос
Огромное копьё из волшебного камня Орки воздвигли точно на том месте, где лежал Черный Рыцарь. Пять лет отряды Детей Ругодара обшаривали Ратхаш в поисках волшебного камня для строительства. Благодаря Ордену Паладинов, разросшемуся и процветавшему, клыкастые исполины точно знали, где искать, и потому нужное для начала строительства количество было собрано. Строительство Башни длилось шестнадцать лет, и всё это время погруженного в вечный сон Трэрга стерегли бронированные исполины. Со всех сторон Ругодара к Великому Шаману шли Орки, желающие заявить ему о своей солидарности биением сердца в минуту абсолютной тишины. Багровое кипение тщетно рвущейся наружу Смерти, заточённое в застывшей на полнеба призрачно-черной сфере, с бессильной яростью взирало на идущее строительство. Шаманы со всех кланов Ругодара строили Башню и завершили её точно в тот день и час, когда двадцать одно лето назад Черный Рыцарь вступил в бесконечную битву со Смертью, пожертвовав своим будущим ради будущего своей Родины, великого и бескрайнего Ругодара. Миллионы Орков собрались на церемонию прощания, и степь вокруг Башни оказалась заполнена ими едва ли не до самого горизонта. Сотни когтекрылов парили в недосягаемой выси, и десятки драконов Небесной Тысячи величественно кружили подле взметнувшегося в небо копья из желтого камня, угрожающе нацелившегося в сердце застывшей в небесном плену Смерти. Айлани вошла в Башню в сопровождении Гронга Неотразимый Удар и ближайших соратников Великого Шамана. Клыкастые исполины, закованные в мерцающие черными боевыми чарами доспехи, на руках вознесли Трэрга на высоту в сто шагов и уложили в самом сердце Башни. И когда они вышли наружу, миллионы глаз увидели, как небо потемнело на десяток ударов сердца и жёлтый камень Башни вдруг стал бесконечно чёрным. Исполинские магические потоки беззвучно взревели, завиваясь внутри Башни в незримый смерч, и сам Черный Рыцарь стал её Сосредоточием. С тех пор никто, кроме Белого Мага, не мог войти внутрь.
– Мы приближаемся к Всепожирающему Огню, Белый Маг! – возвестил Трорг Небесный Кулак. – Желаешь ли ты приблизиться к нему вплотную, как всегда?
– Нет, могучий Трорг, – негромко ответила Айлани, – летим прямо к Черной Башне.
Клыкастый исполин кивнул и направил дракона несколько ниже. Великая целительница посмотрела вперед, туда, где небо закрывала безгранично огромная черная сфера, светящаяся клубящимся внутри пламенем. Там, за призрачным барьером, отлитым из сознания Трэрга, яростно пылало второе солнце. Оно будет пылать там ещё долго… бесконечно долго…
Каждую весну Айлани приезжала в Ругодар, дабы навестить возлюбленного. Она входила в Башню Верховного Мага Редонии, единственное волшебное строение в землях Людей, оставшееся принадлежать Трэргу, и взывала к Эльфам посредством Кристалла Зова. Эльфы немедленно пробуждали арку портала, и Айлани ступала на землю Эльсириолла. Тотчас её с великими почестями сопровождали на борт каравеллы и доставляли в Ругодар. Там супругу Белого Мага встречал командир Небесной Тысячи, и могучий дракон нёс её к Черной Башне. Долетев до плененного Всепожирающего Огня, дракон зависал на расстоянии вытянутой руки от эфемерного барьера, и Айлани протягивала ладонь к переливам черных энергий. Сто ударов сердца она грелась в магических потоках возлюбленного, после чего дракон продолжал путь к Черной Башне, длившийся еще долго… Множество вёсен её сопровождающим был Гронг Неотразимый Удар, но шесть лет назад его дракон умер от старости, и доблестный вождь не пожелал повторить его участь. Он ушел в рейд с воинами своего клана, отыскал в песках Ратхаш войско к’Зирдов и устремился в свою последнюю атаку. Его сын, Трорг Небесный Кулак, на всеобщем турнире в честь памяти великого вождя, чистой победой доказал своё право командовать Небесной Тысячей. С тех пор он встречал и провожал Айлани.
Первые лета, войдя в Черную Башню, она долго и молчаливо плакала, стоя у тела Трэрга. С годами слёзы перестали душить её, и Айлани беззвучно разговаривала с возлюбленным, представляя, что он спит, утомленный множеством забот. Но десятилетия шли, и настал черед её слезам пролиться вновь. Безжалостная кара Великих Богов постигла её за гордыню и самоуверенность. Их дочь, Принцесса Сантэлия, родилась такой, какой она пожелала: доброй, ласковой и мягкой, исполненной любви и не приемлющей жестокости. Но в деве той не оказалось ничего от Его Величества Эдрионга Трэрга, ибо ради рождения девочки Айлани в ту ночь заменила все магические потоки и вибрации Черного Рыцаря на свои собственные.
Но дочь не унаследовала от неё ни удел Белого Мага, ни удел чародея вообще. Вместо этого Сантэлия родилась похожей на отпрысков семейства Геординов. Детская доброта и мягкость Принцессы обернулись нерешительностью и боязнью принятия волевых решений, и быстро стало ясно, что на политическом поприще Сантэлия не более чем девочка для битья. Её ласковость и неприятие жестокости выразились в душевных метаниях в те моменты, когда государственные дела требовали проявления несгибаемой принципиальности. В итоге множество преступников, от воров и работорговцев до убийц и казнокрадов, приговоренных правосудием к суровой каре, с лёгкостью вымаливали у Принцессы помилование. Это возмущало как простой люд, так и дворянство, но Сантэлия лишь рыдала в ответ на гневные упреки и убегала с государственных собраний, ударяясь в слезливую истерику. Любвеобильность же Принцессы привела к тому, что в народе Сантэлию прозвали Сандалией за то, как быстро в её постели менялись фавориты. Всякий раз, когда Айлани покидала Редонию ради удела Белого Мага, Королевство оказывалась в лапах очередного проходимца, вскружившего голову её впечатлительной и эмоциональной дочери.