Конец третьего рейха
Шрифт:
Но вот ко мне вошла медицинская сестра из 117-го полка Татьяна Губорева. В руках у нее пробитый пулями конверт с документами Ефима Дмитриевича, который он хранил в левом грудном кармане. Прямо в грудь, в самое сердце, сразила его пуля... Какого богатыря мы потеряли!..
Прощай, боевой товарищ. Ты вечно будешь жить в нашей памяти. Гвардейцы твоего полка продолжают двигаться вперед. Там, в центре Берлина, мы воздвигнем памятник героям штурма, и на его граните среди других имен будет высечено твое имя.
Когда в журнале "Молодая гвардия" были опубликованы мои воспоминания, я получил письмо от жены Е. Д. Гриценко - Юлии Макаровны. Она преподает в средней школе рабочего поселка Маслянино
...Шли третьи сутки штурма. Границы осажденного берлинского гарнизона сжимались, но сопротивление противника возрастало. Плотность наших боевых порядков увеличилась. Маневр огнем сократился до предела, Все зажато в теснинах улиц. Наступил момент, когда продвижение вперед можно было сравнить с работой проходчиков шахтных штолен. Только через проломы толстых каменных стен, через груды развалин, через нагромождения железобетонных глыб с рваной арматурой можно было прорываться с одной улицы на другую, от квартала к кварталу. Чувствуя свой скорый конец, гитлеровцы разрушали городские сооружения, не считаясь с гибелью мирных жителей.
Наиболее жестокое сопротивление оказали отряды СС на площади перед кирхой на Курфюрстенштрассе. Запомните, историки, эту площадь! Она находится теперь а Западном Берлине.
С 25 апреля, с началом штурма Берлина, штаб фронта в своих директивах менял только границы армий, и это было правильно. Влиять на ход боя в городе приказами невозможно. Штаб армии только регулировал границы между корпусами и ставил задачи по рубежам. Вот что говорилось в приказе по армии от 27 апреля 1945 года: "1. В течение ночи не прекращать наступление, действуя отдельными штурмовыми отрядами. Основным силам предоставить отдых и подтянуть артиллерию, танки, боеприпасы.
2. С утра 27.4.45 г. продолжать наступление основными силами с задачей: 4-му гвардейскому стрелковому корпусу продвигаться в направлении: Кайзер Фридрихплац (объект 40), улица Блюхерштрассе и к исходу дня выйти на Ландвер-канал, на участке остров Лоде-Инзель, исключая шоссейный мост южнее Ангальтского вокзала (объект 5).
Разгранлиния справа - канал Ландвер; слева - тюрьма, объект 43, шоссейный мост южнее объекта 5.
29-му гвардейскому стрелковому корпусу двигаться в общем направлении: главный вход аэропорта Темпельхоф, узел железных дорог (объекты 154 и 2) и к исходу дня выйти на рубеж: улица Флоттвельштрассе, ж.-д. станция севернее кладбища Матвея, станция Колоненштрассе.
Разгранлиния слева - станция Темпельхоф - кладбище севернее объекта 38.
28-му гвардейскому стрелковому корпусу в течение дня очистить от противника район между каналом Тельтов, станции Пристервенг и станция Паненштрассе, кладбище севернее объекта 38, станция Темпельхоф.
Разгранлиния слева - ж.-д. станция Мариендорф до перекрестка железных дорог у станции Паненштрассе.
Начало наступления основных сил корпусов в 8.00 27.4.45 г.".
В ночь на 27 апреля 1945 года штурмовая группа с танками из 34-го отдельного тяжелого танкового полка смелым рывком преодолела две линии железнодорожных путей, пересекавших южную часть города. На площади перед кирхой наш танк налетел на мину и остался без гусеницы.
Видя, что советская машина остановилась, эсэсовцы отрезали путь отхода ее экипажу и автоматчикам, которые взаимодействовали с танкистами.
Эсэсовцев было около сотни, наших - всего двенадцать человек. Начался неравный бой. Исключительный героизм и боевое мастерство показал в этом бою механик-водитель гвардии сержант Герман Петрович Шашков, волжанин, родом из Горьковской области. Когда в танке погиб заряжающий, Шашков заменил его. Через некоторое время был убит командир орудия, но танк по-прежнему
Шашков переходил от пушки к пулемету, ведя огонь по гитлеровцам. Но вот кончились снаряды и патроны. Остались гранаты. Гвардейцу жалко было машину, он не хотел отдавать ее в руки врага. Граната за гранатой летели то через люк башни, то через окно механика-водителя. Но кончились и гранаты. Шашков получил второе ранение в грудь. Гитлеровцы начали стучать по броне, предлагая Шашкову сдаться. Но гвардейцы не сдаются! Герман Шашков остался в танке.
Когда сюда подоспели товарищи, вокруг танка валялось более трех десятков немецких автоматчиков и фаустников в гестаповских мундирах. Сам Шашков, полуобгоревший и израненный, лежал на дне танка с ножом в руках. У него еще хватило дыхания, чтобы рассказать товарищам о том, что тут было. Герой скончался со словами:
– Спасибо, товарищи, что не отдали мое тело в руки фашистам...
Командир 28-го гвардейского стрелкового корпуса генерал Рыжов А. И. доложил мне, что за парком "Генрих фон Клейст", в угловом здании, превращенном в мощный опорный пункт, остался осажденный гарнизон противника, который не прекращает огня из крупнокалиберных пулеметов. Судя по всему, там засели обреченные смертники. Они ведут огонь по санитарам, раненым, женщинам и детям, которые пытаются перебежать улицу. Бьют всех, кто попадет в прицел пулемета, бьют длинными очередями, без разбора... Что с ними делать?
До этого я долго колебался: пускать ли в дело имевшиеся в армии команды огнеметчиков и держал их в резерве. Но теперь решение созрело. Я распорядился выдвинуть на передний край команду ранцевых огнеметчиков из 41-й отдельной саперной бригады.
Огнеметчики вплотную подобрались к угловому дому и струями огня ударили по всем амбразурам и подвальным окнам опорного пункта. Казалось, теперь уж противник прекратит сопротивление и сдастся. Но вскоре снова застрочили пулеметы. Значит, надо ворваться в это гнездо и уничтожить фашистов на месте. Такое решение принял по собственной инициативе рядовой огнеметчик Николай Иванович Попов - смелый сибиряк из села Аргунь, Читинской области. Швырнув связку гранат в дверь и проломив ее взрывом, он ворвался в первый этаж. Засевшие вдоль коридоров нацисты - офицеры и солдаты - не успели сделать ни одного выстрела: Попов хлестнул их струёй огня своего огнемета. Однако главные силы врага укрывались в подвале. Швырнув туда несколько гранат, Попов спрыгнул по лестнице вниз и оказался в самой гуще фашистов. Их было, как впоследствии рассказывал Попов, около тридцати.
– Руки вверх!
– крикнул он.
В ответ - автоматные очереди. Пришлось спрятаться за перегородку и оттуда полоснуть из огнемета.
Вскоре загорелся весь дом. Уцелевшие нацисты пытались спастись бегством, но на улице их поджидали наши бойцы.
Вот что значит инициатива и умелые действия бойца. В этом бою дело решил по существу один человек. Как же тут еще раз не подчеркнуть, что в городском бою находчивость и мастерство солдата - главное!
Когда противник сидит в домах с мощными каменными стенами, одна пехота здесь ничего не сделает. Тут требуются усилия воинов всех родов оружия. И очень важно, чтобы пехотинцы получали непрерывную помощь от артиллеристов. Опыт городских боев показывает, что каждую штурмовую группу должны поддерживать не менее двух-трех орудий, не считая тяжелого пехотного оружия.