Конец Вавилона
Шрифт:
— Твой философ всего лишь теоретик, как все прочие, — однажды сказала она Виетриксу. — Воспитание по законам природы, обнаженные юноши и мужчины — все это неизбежно приводило к самым плачевным результатам. Золотой век закончился. Сегодня тайна, то есть желание, вызывает любовь. Юношей привлекали не девушки, а другие юноши. А я, к примеру, не люблю никого на свете, кроме моей смуглой рабыни Изы, превратившейся в мою повелительницу.
И она принялась ласкать египтянку, чье поджарое смуглое тело, гибкое и мускулистое, составляло контраст с ее собственным и чьи черные глаза дико и неотрывно смотрели на чужака.
— Вижу, вы не скучаете, — заметил Виетрикс. — Ах, холостяцкая жизнь здесь так сложна!
Во время своих первых визитов он попытался было поухаживать за дамами, однако несколько сцен вроде этой отрезвили его. Впрочем, поэтесса Сопфа обладала сострадательной душой и на время путешествия одарила гостя своей служанкой — довольно смазливой девчонкой из горского племени Северной Греции. Виетрикс поспешил воспользоваться этим и переусердствовал — юная Ифигения тотчас безумно влюбилась в своего господина.
Дни, проведенные в плавании, были полны удовольствий. Под восхитительно голубым небом на горизонте проплывали обрывистые манящие острова; всего однажды земля пропала из виду. По вечерам, собравшись на корме и развалившись на принесенных по указанию Сопфы подушках, они болтали или читали стихи.
Скудный репертуар Виетрикса представлял собой набор религиозных и героических виршей. Он со странным любопытством слушал страстные, обжигающие стихи куртизанки-поэтессы. Сопфа воспевала любовь Изы, ее прелести и трепет их сплетенных тел.
На третий день на борту корабля сделали необыкновенное открытие. Помощник повара, красивый седобородый старик, присоединившийся к экипажу на Крите, оказался старым евреем, которого злосчастная судьба принудила к столь жалкому способу возвращения на родину. Сопфа была в восторге от знакомства с ним. Она вытащила беднягу из его жалкого камбуза. Впрочем, от этого никто не пострадал, поскольку чрезмерно пряная стряпня старика оказалась довольно тошнотворной. Облачив его в широкий дорожный плащ, поэтесса позволила ему занять место на юте, предназначенном для пассажиров.
Появление четвертого члена в компании обрадовало Виетрикса. Пресытившись своей влюбленной служанкой, под изнуряющей негой летнего неба он испытывал все более острое желание броситься на двоих почти обнаженных и вечно обнимающихся красавиц, которые часами измывались над ним. Броситься на них и при помощи нескольких весомых аргументов заставить их ощутить неоспоримое право самца.
Когда старик присоединился к их маленькой компании, Виетрикс обрел относительное спокойствие духа. Его собеседнику доставляло большое удовольствие отвечать на вопросы о странах, в которых намеревался побывать галл.
— Участь Египта, Финикии, моей прекрасной Иуцеи нынче тесно связана с Вавилоном. Влияние Вавилона лучами расходится по всему миру. Цари последовали за его триумфальными колесницами. Нечестивец, поклоняющийся Балу, имеет превосходство над всеми истинно верующими. Может, так проявляется гнев Яхве? Надеюсь…
Виетрикс слушал с большим интересом. Он всегда ценил беседы со стариками. Молодые видят недалеко. Старый Нафтали — таково было имя еврея — пообещал рассказать
Поэтесса Сопфа по обыкновению тоже внимательно прислушивалась. Возможно, из этих эпических повествований ей удастся извлечь плодотворный урок? Впрочем, в тот вечер, лаская лежащую на своем белом животе голову смуглой рабыни, она казалась немного нервной и раздраженной…
Глава VI
НАВУХОДОНОСОР ПРОТИВ ЕВРЕЕВ
Судьбы еврейского народа. — Иерусалим. — Храм. — Первые подвиги Навуходоносора. — Нехао. — Иерусалим под угрозой. — Иеремия и Барух. — Умелые ласки Изы. — Пророчества Иеремии. — Обесчещенный Иерусалим. — Ночь любви и литературы.
— Мне совсем не хочется вспоминать, — начал старик, — каково высокое предназначение еврейского народа, которому Яхве всемогущий при сотворении мира соблаговолил прочертить линию жизни. Увы! Почему он отступился? Я всего лишь хочу сегодня поведать тебе, юный чужеземец, и вам, поэтесса, достойная быть воспетой голосом более красноречивым, чем мой, как этот народ, о традициях и первоначальной истории которого я воздержусь говорить, был в результате долгой войны приведен в рабство и как я оказался в столь затруднительном положении.
Иерусалим, наша столица [20] , был расположен на украшенных оливковыми деревьями вершинах Иудейских гор, в древних границах колен Вениаминовых и Иудиных. Ибо некогда были мы разделены на колена. Как сегодня отличить Левитов от Манассеев?
Три прекрасных возвышенности определяли местоположение Иерусалима. Гора Сион, Масличная гора и Храмовая или гора Мориа. Со всех сторон простирались огромные строения. Три крепостных стены окружали наш город. Одна, самая древняя, множество раз укрепленная Давидом, Соломоном и другими царями, казалась незыблемой.
20
Дальнейший рассказ о разрушении Иерусалима почерпнут автором из Четвертой книги Царств Ветхого Завета.
На вершине горы Мориа находился храм, построенный царем Соломоном. Если хочешь иметь представление о его величественности, знай, что центральная часть, святилище, насчитывала шестьдесят локтей в длину с востока на запад, двадцать локтей в ширину и тридцать в высоту. Стена состояла из трех рядов больших камней, над которыми возвышалось некое подобие балюстрады из древесины кедра. Ее поверхность украшал рельефный орнамент из цветов лилии. Семь цепей, окружающих эту поверхность, образовывали нечто вроде решетчатого заграждения. На конце каждого из двух карнизов на цепи висело по сто плодов граната.