Конец всех песен
Шрифт:
Джерек опустился на землю, спотыкаясь.
– Амелия, - он едва видел из-за слез на глазах, судорожно дыша и дрожа всем телом, его тело гулко билось.
Джерек услышал всхлипывание, и они не были его собственными. Он поднял голову.
Она лежала в черной пыли города, закрыв лицо руками, и плакала.
Наполовину уверенный что это ужасная иллюзия, просто воспоминание из памяти города, он приблизился к ней и опустился на колени рядом. Он коснулся ее серого рукава.
Она подняла на него глаза.
– О, Джерек, он сказал, что я больше ему не жена.
–
– Он назвал меня "нечистой". Он сказал, что мое присутствие запачкает высокую цель его миссии, что даже сейчас я соблазняю его... Он, он сказал много вещей. Он вытолкнул меня из машины. Он ненавидит меня.
– Он ненавидит здравый смысл, Амелия. Я думаю, это относится ко всем подобным людям. Он ненавидит правду. Вот почему он принимает приятную ложь. Ты была бы бесполезна ему.
– Я была полна решимости. Я любила тебя очень сильно и боролась с желанием остаться с тобой.
– Ты хотела стать мученицей в ответ на голос Бромли? По причине являющейся в лучшем случае глупой?
– Джерек удивился своим словам, и было ясно, что удивил ее тоже.
– Этому миру, тоже нет никакой пользы от таких как я!
– Хотя ты любишь меня. Ты веришь мне?
– Я верю тебе. Джерек, но я не верю твоему окружению, твоему обществу - всему этому...
– она оглянулась на город.
– - Он ценит личность, и все же невозможно чувствовать себя личностью в нем. Ты понимаешь?
Он не понимал, но продолжал утешать ее. Он помог встать ей на ноги.
– Я не вижу для нас будущего здесь, - сказала она ему усталым голосом.
Он вызвал свой локомотив.
– Нет будущего, - согласился он, - только настоящее. Именно этого всегда хотели влюбленные.
– Если они только влюбленные, и больше ничего, Джерек, мой дорогой, она глубоко вздохнула.
– Ладно, вряд ли есть смысл в моих жалобах, - она храбро улыбнулась.
– Это мой мир, и я должна любить его.
– Ты полюбишь его, Амелия.
Появился локомотив, пыхтя между высокими полуразрушенными башнями.
– Мое чувство долга, - начала она.
– ...
– Мой мир ценит тебя, как никогда бы ни смог оценить Бромли! Прими это уважение без оговорок, оно дано тебе так же без оговорок.
– Тем не менее, слепо, как делают дети. Человек хочет уважения за... благородные дела.
Он, наконец, понял.
– Твой уход к Гарольду - это было "благородно"?
– Полагаю, да. Самопожертвование...
– "Самопожертвование" другое. И это "достойно"?
– Считается, да.
– И "скромно"?
– Скромность часто имеет место.
– Твое мнение о собственных поступках скромно?
– Надеюсь.
– И если ты ничего не делаешь, кроме того, что хочет твоя душа - это "лень", да? Даже "зло"?
– Вряд ли зло на деле, но определенно недостойно...
Локомотив опустился рядом с ними на место, где недавно стоял хронобус.
– Я просвещен наконец!
– сказал он.
– И быть "бедным" - значит, вызвать недовольство Бромли.
Она начала улыбаться.
– Действительно, так и есть. Но мне не нравится это. В моей благотворительной
– А эти "бедные", они существуют для того, чтобы вы могли удовлетворять свои инстинкты по отношению к "благородству" и "самопожертвованию". Я понял?
– Не совсем, Джерек. Бедные... ну, они просто есть. Я и другие, подобные мне, пытались облегчить их условия, пытались найти работу для безработных, лекарства для больных.
– А если бы их не было? Как тогда вы выразили себя?
– О, имеется много других возможностей, по всему миру язычники, чтобы быть обращенными в веру, тираны, чтобы быть наученными справедливости, и тому подобное. Конечно, бедность - главный источник всех проблем...
– Я мог бы, возможно, создать "бедных" для тебя.
– Это было бы ужасно. Нет, нет! Я была разочарована в твоем мире прежде, чем поняла его. Сейчас я по-другому отношусь к нему. Я не могу изменить его. Я сама должна измениться, - она снова заплакала.
– Тот, кто должен понять, что вещи останутся такими, как есть, вечно, что тот же самый танец будут танцевать снова и снова, и что только партнеры будут другими...
– У нас есть наша любовь, Амелия.
Выражение ее лица изменилось.
– Ты разве не видишь, Джерек, что именно этого я боюсь больше всего! Что такое любовь без времени, без смерти?
– Это, конечно, любовь без печали.
– Любовь без цели?
– Любовь - это любовь.
– Тогда ты должен научить меня верить этому, мой дорогой.
26. СВАДЕБНЫЕ КОЛОКОЛА В КОНЦЕ ВРЕМЕНИ
Она должна быть Амелией Ундервуд, она настаивала на этом. Они нашли семена и луковицы, сохраненные городами, и посадили их в саду. Они начали новую жизнь. Жизнь как муж и жена. Она снова учила его читать и писать, и, если Джерек чувствовал себя довольным, она, по крайней мере, чувствовала себя чуточку спокойнее, ее взгляды на супружескую измену стали приемлемее ей. Но хотя солнце сияло, дни и ночи сменяли друг друга с регулярностью, необычной в конце Времени, смены времен года не было. Амелия боялась за свой урожай. Хотя она заботливо поливала рассаду, ростки не появлялись, и однажды она решила раскопать кусочек земли, чтобы посмотреть как поживают ее картофелины. Она обнаружила, что они загнили. Ни одно семечко, которое она посадила, не дало даже ростка. Джерек подошел к ней, когда она лихорадочно раскапывала огород, ища хотя бы признаки жизни. Она показала на испорченные клубни.
– Я полагаю, они плохо сохранились, - предположил он.
– Нет, мы пробовали их. Эти точно такие же. Это земля портит их. Это не настоящая почва, она бесплодна. Джерек, как и все, в основе бесплодно в этом мире.
– она бросила лопату и пошла в дом. С Джереком по пятам она подошла к окну, глядя на свой сад. Он присоединился к ней, чувствуя ее боль, но неспособный найти средства облегчить ее.
– Иллюзия, - сказала она.
– Мы можем экспериментировать, Амелия, чтобы сделать Землю, которая позволит вырасти урожаю.