Конец здравого смысла (сборник)

Романов Пантелеймон Сергеевич

— Шофер, Пиккадилли-стрит!

Плыли вывески, налитые багровым соком фонарей, витрины, дома — серые с полузакрытыми окнами, напоминающие джентльменов с трубками.

* * *

В гостинице «Нормандия» Марчу сообщили, что мистер Арчибальд Гледдон не числится. Подбежавший бой пропищал, что сэр передумал и направился в отель «Палас» на Виктория-стрит.

Это поразило Марча. Глубокая пустота охватила молодого человека.

Ни он сам, ни его приезд в Лондон, ни авто, ни люди — все не имело ни малейшего смысла

при отсутствии Лавузена.

В отеле выяснилось, что мистер Гледдон недавно прибыл и просил его не тревожить.

Англичанин криво посмотрел на мэтрдотеля и проплыл ледяной глыбой, заморозив в корне всякие попытки вести дальнейшую беседу.

У дверей с цифрой сто двенадцать Марч постучал и, не получив ответа, вошел в номер.

Мсье Лавузен сидел спиной к двери, углубившись в газету.

— Мистер Гледдон, я здесь, — Марч задохнулся от волнения и снял шляпу.

— Да. Я вижу. Вы мешаете мне читать.

— К черту шутки! — нахмурился Марч. — Я прямо из Парижа. Из вашего любезного письма…

Лавузен остановил его, подняв руку.

— К чему рассказывать то, что знакомо до зевоты. Что касается карточек, то они на столе. Полюбуйтесь.

— Не желаю. Поиски их чуть не стоили мне жизни. Я был отравлен каким-то снадобьем.

— Сонный газ, — кивнул Лавузен, — одно из изобретений талантливого доктора. В доме никого не было, но вы, очевидно, нажали ногой скрытый в полу выключатель и, так сказать, приняли ванну.

— Совершенно верно, в квартире никого не было, но откуда вы знаете?

Лавузен полузакрыл глаза.

— Дело было так. Боясь ответственности за свою операцию, Альберик Каннэ, так зовут моего доктора, оставил прежнюю квартиру. Я вас направил к нему, уже имея карточки при себе.

— А мои поиски! — вскочил Марч. — Это явная бессмыслица!

— Наоборот. Я руководствовался здравым смыслом. Сознайтесь, Марч, вы недоверчиво отнеслись к моему перевоплощению. А следовательно, могли отказаться сопутствовать мне, — Лавузен встал и прошелся по комнате. — Разъярившись моим внезапным исчезновением, вы погнались за мной. Ваше путешествие по ложному адресу отеля еще более распалило вас. Не правда ли?

Марч улыбнулся.

— В вас сидит дьявол с готовым ответом. Я побежден, но не увлекайтесь, мсье Каннэ сумеет вас предать лицам, заинтересованным в настоящем принце Уэльсском.

— Пусть попробует. Я и доктор, мы крепко связаны друг с другом. Если он первый оборвет ниточку нашей тайны, его голова ляжет под гильотиной. Но предположим, если ему даже удастся пробраться ко двору, то стыдитесь, Марч, у вас нет ни капли здравого смысла, кому охота платить за второго принца Уэльсского? Умные люди сомневаются в необходимости одного. Бросим этот разговор! — Лавузен с негодованием зевнул и, закрыв глаза, глубже ушел в кресло.

— Почему же вы не идете во дворец? — ядовито заметил Марч.

— Пока принца Уэльсского нет в Лондоне, я не могу заместить его. На днях он возвратится из путешествия и возобновит свои посещения

Ледгетского цирка. Инкогнито, конечно. Принц — без ума от лошадей.

— Настоящий?

— Ты забываешься, Марч! Настоящим будет тот, кто выиграет. За принцем Уэльсским — его наследство, вроде хронического столбняка английского общества, за мной — здравый смысл.

Лавузен вынул из несессера черную бородку и, подойдя к зеркалу, тщательно наклеил ее на подбородок.

Марч едва не расхохотался в лицо Лавузену.

— Это зачем?

— Что же делать? иногда полезно прибегнуть к трюку, особенно если не хочешь быть изувеченным полисменами за слишком раннее восшествие на престол. Дело в том, что мне надо прогуляться по Лондону.

Когда они вышли, — ночь, простроченная огнями, висела над улицами.

Глава седьмая

Марч шагал в ногу с Лавузеном, поминутно закидывая голову. Там, вверху, куда убегал гонимый фонарями туман, не было крыш. Но в остальном Лондон был странно похож на Париж, как все стандартизованные столицы мира.

Марч искоса наблюдал за спутником. Черная борода превратила Лавузена в неаполитанского бандита.

Лавузен ласково взял за руку Марча.

— Поддельная бородка это пустяки. В истории Англии был случай, когда фальшивое письмо дало власть целому кабинету. Не смущайся. Тут все фальшивое, почему бы нам с тобой не выглядеть поддельными? Направо!..

— Куда мы идем? — спросил Марч.

Лавузен посмотрел на него мутным взглядом.

— В пространство. Видишь ли, для того, чтобы играть на лондонской сцене, надо освоиться с декорациями.

— Я родился в Лондоне.

— Прекрасно. Тогда ты должен знать, что такое английский здравый смысл.

— Это, — поморщился Марч, — твердая уверенность правоты англичан во всех случаях жизни.

— Да, — кивнул Лавузен, — кроме того, убежденность, что выше английской морали, литературы, фунта стерлингов ничего не существует, что основы коммерческого брака незыблемы, а король — существо неоспоримое. Горе тому, кто подумает плохо! [1]

Повинуясь короткому жесту Лавузена, Марч, свернув за угол, не успел ответить.

1

Английская пословица.

— Я не понимаю, — начал Марч.

В оглушительном треске автомобилей слова исчезли, как бабочки.

Город развернул перед ними пышный ковер улицы.

По торцовым мостовым шелестели ландо, и — о, ужас! — Марч, обернувшись, уловил в толпе экипажей всадника на великолепной лошади.

Это зрелище было настолько невероятно, что Марч остановился, вызвав ропот прохожих, и только когда Лавузен тронул его за плечо, он, тяжело вздохнув, вошел в подъезд редакции.

Тяжелое здание содрогалось от грохота.