Конец
Шрифт:
— В каких еще палатках?
— В палатках скалолазов — они ведь разбили лагерь у реки. Короче, в палатках лежала их экипировка, и очень даже дорогая: какие-то специальные сверла или что-то в том же роде, а они стоят бешеных денег. Мария уверяет, что ни один спортсмен не уйдет, не прихватив все это с собой.
— Ты уверена? — спрашивает Ньевес, глядя на Марию едва ли не сурово.
— Только это были никакие не сверла, а френды; в остальном же все правда, — подтверждает Мария, вставая с подлокотника дивана, на котором сидела.
— А почему ты сразу нам об этом не
— Не знаю… Мне не хотелось… не хотелось пугать вас, но… но есть еще одна вещь: я видела ее недавно, когда мы шли сюда…
Мария на миг замолкает, прежде чем продолжить. Сделанная ею пауза лишь накаляет нетерпение, вызванное таким признанием.
— На диване валялись куски пирога…
— И на столе тоже… — быстро добавляет Ньевес.
— Нет, я имею в виду те, что были на диване… — настаивает Мария, — два довольно больших куска… на которых очень хорошо видны следы зубов, безусловно человеческих зубов; мало того, они принадлежали двум разным людям, это легко определить, на каждом куске — свои следы.
— Теперь я знаю, где работает эта девушка, — говорит Ампаро, — в CSI. [13]
— Увы, нет, — объясняет Мария с улыбкой. — Дело в том, что когда-то… я училась на стоматолога.
— И не закончила? Да они такие деньжищи зашибают!
— Так что ты хочешь всем этим сказать? — спрашивает Уго. — Я имею в виду куски пирога, ведь если тут живут два человека, вполне логично…
— А то, что оба куска валялись на диване, — продолжает Мария. — Они «упали» туда, словно люди буквально сорвались со своих мест — с такой скоростью, что не успели даже положить их на стол.
13
CSI (Crime Scene Investigation) — название американского сериала, где расследования ведет суперпрофессиональная команда криминалистов.
— Не исключено, что они их на стол и положили, — говорит Марибель, — а потом гриф…
— Нет, он бы обязательно раскрошил пирог своим клювом… а эти куски остались… такими, какими и должны быть, если…
— К чему ты клонишь? — спрашивает Ибаньес.
— Сама не знаю, — отвечает Мария. — Хуже всего как раз то, что я не нахожу этому никакого объяснения…
— Но наверняка какая-нибудь догадка у тебя имеется.
— Ничего у меня нет — так, глупость…
— Возможно, всех просто эвакуировали, — говорит Кова, — а нас предупредить не сумели, потому что и знать не знали, что мы находимся там, в замке.
Все разом поворачивают головы в сторону Ковы, и в течение нескольких секунд никто не произносит ни слова.
— А с чего это кому-то понадобилось эвакуировать народ? — спрашивает Уго, первым нарушая молчание.
— Ну не знаю… — отвечает Кова, — может, какое-нибудь заражение, или радиация, или…
— Но ведь здесь поблизости нет ни одной атомной станции, — говорит Ампаро.
— Зато есть мусоросжигающий завод, — говорит Ньевес.
— Точно! И совсем близко
— Да, мусоросжигающий завод… Это вполне может быть причиной, там ведь сжигают всякого рода отходы, и могло случиться… — говорит Хинес. — Но и в такой версии как-то не все складывается — нас бы тоже непременно оповестили. Замок хорошо виден с шоссе, окна были освещены, и, кроме того, стояли наши машины.
— Да, — говорит Ампаро, — но если все делалось очень спешно, до такой степени спешно, что люди умчались отсюда в мгновение ока, в буквальном смысле с набитыми ртами… могло случиться, что никто просто не успел добраться до замка.
— А по мне, так тревога была ложной, — говорит Ньевес. — Что-то я не замечаю никаких угрожающих признаков.
— Не действует электроаппаратура, — говорит Уго, — это объективная данность.
— А все остальное на нынешний момент — досужие домыслы, и не более того, — подводит итог Хинес. — Что нам делать дальше? Думаю, идти в ущелье.
— Да, ты прав, — поддерживает его Ибаньес, — нельзя делать выводов, пока мы не сопоставим достаточное количество фактов. Этому учат законы статистики: нелепо всерьез толковать о том, что по всей стране прошла какая-то эвакуация, только потому, что мы не видели никого… на площади в один квадратный километр.
— Какое счастье, что и среди нас есть умные люди, — говорит Ампаро. — Исправить положение они не способны, зато… все, что они изрекают, так красиво звучит!
— А вот я кое-что здесь нашел. — Хинес снова поднимает баллончик, который он какое-то время назад поставил на пол.
— Я уже видел. Газовая лампа.
— А мне показалось, это маленький примус.
— Но там трещина на колпачке.
— На каком еще колпачке?
— Ну на этой белой штуке — она из стекловолокна, надевается на горелку…
— Надеюсь, она и так будет работать, даже с трещиной, — говорит Хинес, перебивая тех, кто разом пожелал высказать свое мнение на этот счет. — Гореть она, конечно, будет слабее, но главное, чтобы вообще работала. Нам она может очень даже пригодиться.
— А ты думаешь, она загорится?
— Надо попробовать. Судя по весу, она почти полная — сразу чувствуется, что внутри что-то есть, и… если загорится фитиль… загорится и все остальное. Электричество тут ни при чем.
— И что, мы ее потащим с собой?
— Я считаю, — Уго вздохом показывает свое полное безразличие к этой теме, — ежели он ее понесет, спорить тут не о чем.
— Ну ты даешь! — Ампаро несколько раз выразительно хлопает его по щеке.
— Я нашел еще кое-что…
Все взгляды устремляются к Хинесу. Сделанная им многозначительная пауза, а также гримаса, которую он состроил, наводят на мысль, что вторая его находка гораздо важнее первой.
— Я нашел велосипед… Правда, он в ужасном состоянии, — спешит он добавить, заметив огонек надежды в глазах у некоторых. — Тормоза… И колеса придется подкачать. Но думаю, пользоваться им будет можно.