Конечная остановка (сборник)
Шрифт:
– Верно. Не обнаружили.
– А по-вашему получается, что Хэмлин пользовался темной энергией так же просто, как я поднимаю чашку.
– Конечно. В нас это есть. В каждом. Нужно только понять, осознать, научиться…
– И вы хотите сказать, Алекс, что Хэмлин все вдруг понял, осознал и научился… как йог управляет своим телом, – управлять реальностью?
– Каждый из нас, – с жаром воскликнул Алкин, – может делать то же самое! Каждый, кто поймет, осознает и… да, научится. Как йог.
– Вы хотите сказать… –
Что-то еще…
– Он поставил решающий эксперимент, – упрямо повторил Алкин. – Вы правы: он любил не Дженнифер, он любил физику.
– И себя в физике.
– Что? Да, наверно.
– Тогда он не покончил бы с собой, – покачала головой Сара. – Что-то здесь не вяжется.
Звякнул мобильник, тихая мелодия разлилась в воздухе, Сара достала из сумочки аппарат. Бакли? Интересуется, отчего невеста так долго не дает о себе знать? Ревнует?
– Нет, все нормально, – Сара скосила глаза на Алкина, и он демонстративно отвернулся. Ничего не вижу, ничего не слышу.
– Да, нашли, – говорила Сара – короткими предложениями, будто хотела быстрее закончить разговор. – Нет, ничего интересного. Едем назад. Часа через два. Что?
Сара замолчала и долго слушала, Алкину показалось, что и он понимает отдельные слова. Что-то вроде: «жду, люблю, надеюсь». Нашел время признаваться в своих чувствах. Не в первый раз, наверно.
– Да, об этом мы не подумали. Спасибо, папа, я тебе позвоню, – сказала Сара, заканчивая разговор.
Папа?
– Звонил отец, – Сара спрятала телефон и отодвинула в сторону тарелку с остатками запеканки. – Я ему вчера рассказывала, и он заинтересовался. Папа у меня – человек деятельный, а когда чем-то увлекается… Знаете, что он сделал?
– Нет, – пробормотал Алкин, чувствуя, как у него горят уши. Неприятно. Почему он решил, что звонит Бакли? Почему решил, что расслышал «жду, люблю»? Впрочем, может, и слышал – разве отец не может сказать это любимой дочери?
– Он позвонил Тайлеру и потребовал у него список – с адресами – всех пострадавших в тридцать шестом. Потом узнал телефоны в справочной. И позвонил каждому.
– Почему мы сами об этом не подумали? – воскликнул Алкин.
– Я была уверена, что все эти люди давно умерли.
– А они…
– Мэт Гаррисон жив, представляете? Ему девяносто два года, и он сейчас в доме престарелых в Грэфхеме. Это папе сказала женщина, которая купила у Гаррисона дом в Бакдене. Она, кстати, иногда его навещает и говорит, что старик в ясном уме и твердой памяти.
– И ваш отец…
– Позвонил в Грэфхем, конечно! К телефону Гаррисона не позвали, он спал. Он почти все время спит, возраст такой… Папа очень собой горд – рад, что сумел мне помочь.
– Простите меня, – сказал Алкин.
– За что? – удивилась Сара.
– Я подумал…
Сара внимательно посмотрела Алкину в глаза. Он не знал, что она поняла, о чем подумала, но сказала коротко:
– Прощаю.
– Поедем в Грэфхем? – оживился Алкин. – Это небольшой крюк, верно? Мили три от Бакдена к западу?
– Да, нужно проехать поворот на Бакден, следующая развилка – на Грэфхем. Мы сможем там быть часам к семи.
– Нормальное время для свиданий, верно?
Алкин расплатился за недоеденный ленч и отказался от предложенных напитков. Он хотел быстрее оказаться в машине, рядом с Сарой, смотреть на ее профиль и приводить в порядок мысли. Ехали они не так быстро, как хотелось, во второй половине дня трафик на шоссе оказался очень плотным. Вряд ли они успеют к семи, а потом их могут к Гаррисону не пустить, старики рано отходят ко сну.
Телефон у Сары опять заиграл, и на этот раз у Алкина не было сомнений, что звонит Бакли.
– Алекс, ответьте, пожалуйста, – попросила Сара. – Скажите Тайлеру, что я веду машину и не могу говорить. Телефон в сумочке.
Мечта жизни, – подумал Алкин. – Говорить с женихом девушки, которую… которая…
– Сара ведет машину, – сказал он, услышав в трубке требовательный голос главного констебля. – К сожалению, она говорить не может и просит…
– Послушайте, мистер Алкин, – Бакли был раздосадован и не скрывал этого, – напомните Саре, что у нас билеты на семичасовой сеанс. Если она не успевает, то пусть едет прямо к кинотеатру, там мы и поужинаем.
Он прервал разговор, не став слушать, что ответит Алкин. Отдал приказание, как одному из своих констеблей. Пойдешь туда-то, сделаешь то-то. Хорошо хоть, не потребовал доложить об исполнении.
– Что? – спросила Сара. – Тайлер недоволен?
– Он говорит, у вас в семь…
– Конечно! – воскликнула Сара. – Совсем вылетело из головы! Мы еще неделю назад договорились пойти на «Дом у озера».
– Значит, – констатировал Алкин, отвернувшись к окну, – мы не поедем в Грэфхем. Я выйду, когда будем проезжать Кембридж. На Ньюмаркет-роуд, если вам не трудно.
Сара молчала, машина резко вывернула в левый ряд, где оказался просвет. Собственно, в чем проблема? В Грэфхем он может съездить и сам, в конце концов. Не сегодня, конечно.
– Мы едем в Грэфхем, – голосом, лишенным эмоций, произнесла Сара. – Гаррисон – старый человек. Может, он вообще ничего не помнит, но у меня почему-то ощущение, что мы непременно должны поговорить с ним сегодня.
– Странно, Сара, у меня такое же чувство, – тихо сказал Алкин.
– Нетерпение, – похоже, Сара пыталась оправдаться перед собой. – Всегда со мной так. Ничего не случится за день или два. Но кажется, что, если не сделать этого сегодня, то никогда себе не простишь. Впрочем, при таком трафике…