Конечная остановка (сборник)

Амнуэль Павел Рафаэлович

Они смотрели друг другу в глаза. Этот мальчик – аутист? Был – и только потому смог помочь Дине, когда она решила…

– Ты должен был остаться с ней, – сказал Виталий.

– Я хотел… – пробормотал мальчик. – Только… кто я Диноре? Друг, помощник, да и то потому только, что находился между мирами. Конечно, Диноре нужны вы. Только вы, и никто, кроме вас.

– Но я здесь, а она ушла.

– Вы с ней, – мягко произнес Линдон. – Вы с ней, и будете с ней до самой… не знаю, как это там происходит, теперь и не узнаю.

Прозвучало

в его словах сожаление, или Виталию только показалось?

– Я с ней, – пробормотал Виталий. – Да… В теории так должно быть.

– В вашей теории! И вы были уверены, что она правильна.

– Она правильна, – Виталий произнес это, как утверждение, но получилось странно: вопрос не прозвучал, но был услышан, и ответ последовал незамедлительно:

– Теория, – сказал Линдон с легкой усмешкой, – не может быть правильной или неверной. Теория – ваша в том числе – обладает определенной областью применимости, и ваша вполне удовлетворительна.

– Послушайте, – Мэнтаг решительно прервал диалог, – я понимаю, вам есть что обсудить, но давайте вернемся к нашим баранам. Погибла сестра Болтон.

– Ужасно, – пробормотал Виталий, вспомнив и отшатнувшись от воспоминания.

– Надеюсь, вы не арестуете Линдона, – подал голос Баккенбауэр, – он несовершеннолетний и, к тому же…

– Ваш Линдон даст сто очков вперед любому… Я никого не могу арестовать, – сердито сказал детектив. – У меня есть право задержать человека на двадцать четыре часа, но давайте, наконец, разберемся. Я все время говорил: мистер Дымов, что вам известно многое, о чем вы не хотели сказать. Так и оказалось. Теперь я хочу спросить Линдона. В вашем присутствии, профессор.

Линдон встал – мальчик оказался высоким, на голову выше Мэнтага, они стояли друг перед другом, и в происходившей между ними дуэли Виталий не мог принять участия, хотя и очень хотел этого. Линдон многое умел, еще больше знал и бесконечно много чувствовал, но он не сталкивался с представителями правосудия и не мог… Виталий бросил взгляд на профессора и поразился: Баккенбауэр сидел, заложив руки за голову, и откровенно любовался Линдоном. Если профессор полагал, что его подопечному не нужна помощь…

– Спрашивайте, – спокойно сказал Линдон.

– Для анкеты. Ваша фамилия, имя, время и место рождения, имена родителей.

– Хотите выяснить, насколько я адекватен? – усмехнулся мальчик. – Линдон Финк, восемнадцатое марта одна тысяча девятьсот девяносто третьего года, Детройт, отец Грегори Финк, техник-наладчик в компании «Дженерал моторс», мать Ирена Финк, урожденная Пинскер, служащая в той же компании. В настоящее время, насколько мне известно, мои родители потеряли работу, в компании большие сокращения в связи с кризисом, в прошлом месяце они переехали в Оклахома-сити, там для отца нашлось место на мебельной фабрике.

– Линдон, – с интересом произнес Баккенбауэр, – откуда ты об этом знаешь? Я тебе не говорил…

– Не

говорили, – согласился мальчик, – но это записано в вашем ноутбуке, а его вы всегда носите с собой.

– Ты умеешь считывать информацию с компьютера? – поразился Баккенбауэр.

– Не думаю… Я бы назвал это иначе… не знаю как… Не подберу слова…

– Туннельный эффект передачи информации, – подсказал Виталий. Еще один элемент лег на место в его мозаике понимания реальной природы мироздания. – Поговорим об этом позже.

– Поговорим, конечно, – кивнул Линдон. – Ваш следующий вопрос, детектив Мэнтаг.

– Вы… Ты по всем медицинским показателям считаешься аутистом…

– Больше нет, детектив, больше нет. К счастью или, может, к сожалению. Я еще не решил.

– Ты убил сестру Болтон?

– Нет! Она вошла в палату, когда… послушайте… я уже не успевал… не мог ничего сделать.

– Вернемся к этому позже, – сухо произнес Мэнтаг. – Ты знаком с миссис Дымов?

– Конечно.

– Ты сломал аппарат для поддержания жизнедеятельности в ее палате?

– Я помог миссис Дымов… Диноре… это сделать. Одной ей было трудно, а вместе получилось.

– Ты убил человека.

– Нет, сэр. Существование миссис Дымов в этой реальности было очень проблематичным, как и мое, и она решила… Послушайте, детектив, вы задаете не те вопросы, нам придется начать с начала, так почему не сделать это сразу? Может, лучше вопросы станет задавать мистер Дымов, он знает – о чем спрашивать?

– Мистер Дымов, – заметил Мэнтаг, – все еще является подозреваемым в убийстве жены, его выпустили на свободу до суда.

– Вряд ли имеет смысл судить человека за то, чего он сделать не мог, – пожал плечами Линдон.

– Это не мое дело, – отрезал Мэнтаг, – это дело суда. Мне все уши прожужжали каким-то темным веществом, из-за которого якобы происходят всякие чудеса.

– Какие чудеса? – возмутился Виталий. – Естественные явления природы. Если вы чего-то не понимаете…

– Так объясните!

– Черт возьми, а о чем мы толкуем?

– Хорошо, – детектив отошел к книжному шкафу и прислонился к стене, – валяйте. С начала. Я послушаю и буду спрашивать, если чего-то не пойму. Если позволите, я запишу разговор.

– Я думал, – подал голос Баккенбауэр, – вы все время пишете.

– Нет, – отрезал Мэнтаг. – А сейчас буду.

Он достал мобильный телефон, нажал несколько кнопок и переложил аппарат в наружный карман пиджака.

– Это официальная запись, – предупредил он. – Имейте в виду, мистер Дымов, и ты, Линдон: все сказанное может быть использовано против вас, поскольку вы оба являетесь подозреваемыми…

– Линдон не может быть подозреваемым, – вмешался Баккенбауэр. – Во-первых, он несовершеннолетний. Во-вторых, он пока официально недееспособен. Вы можете говорить с ним только в присутствия врача или представителя органов опеки.