Конечная остановка
Шрифт:
Стихотворчества Змитер Дымкин предубежденно не одобряет, вообще не признает его креативной мыслительной деятельностью; стихов и в юности никогда не писал ни под каким соусом. Поэтому, невзирая на профессиональный совет отца, нигде не подписывался в лирическом, вашу мать, элегическом виде какого-то вам В. Ленского. При этом до смерти боязливым суевером Вовчик Ломцевич не был ни в малости. Его и подавно не волновало, что друг Евгений пристрелил друга Владимира, а там-то и там-то младой певец нашел безвременный конец. И все здесь! Если, конечно, не считать того, как Вовчиком, иногда Владом, он по-прежнему остается для новых и старых друзей или для родичей. Но на работе, на службе строго, обязательно, даже официозно пребудет Змитером Дымкиным. Он ажно, выделим по-белорусски,
Кстати, в ведомостях на зарплату и премиальные в бухгалтерии де-факто к его имени-фамилии добавляют в круглых скобочках: Дымкин. Почему бы и нет, не? Какое-никакое, но родовое шляхетское имение - сельцо Дымки - у него кое-где имеется, для точности ради, когда-то исторически имелось. Но об этом биографическом фамильном факте в редакции президентского официоза, где у Змитера Дымкина лежит трудовая книжка, никому знать не полагается. Потому как совковое быдло рабоче-селянского происхождения чужое шляхетное благородство нынче ничему хорошему не обязывает. Скорее напротив, коли пролетарская холуйская зависть - она самая зловредная, противная.
Со всем тем он, журналист Дымкин, каким-либо демофобом и мизантропом никогда не был. Демократии не чурается и ей не очень-то противится. Пусть вам и в лукашенковском имидже и подобии. Ибо от единоличного дурного авторитаризма в его понимании вреда гораздо больше, чем от покорной глупости демократического многолюдства, мирно пасущегося на республиканских пажитях. "Такая она есть Республика Беларусь со всей нашей лукашистской выборной дерьмократией и совхозной быдлобратией, вовсе не читающей ни оппозиционных интернет-изданий, публикующих Змитера Дымкина под псевдонимами, ни государственной газеты, где он прочно состоит в штатных сотрудниках, небезуспешно часом печатая статьи с разгромной критикой тех же оппозиционеров, диссидентствующих под видом и под крышей политических партий".
Сформировав в уме длиннейшую фразу, Змитер тотчас присел на скамейку во дворе и внес дословную мысль в журналистские дигитальные закрома легкого и тонкого малоразмерного ноутбука. Вдруг да удастся куда-нибудь творчески вставить таковский пассаж? Тут же набросал еще кое-какие беглые заметки по мотивам послевоенных домов, на века выстроенных в Минске немецкими архитекторами и военнопленными.
Его читателям подобные проникновения в историю данного жилищного вопроса просто обязаны прийтись по сердцу, по душе. Тогда как мнение тех, кто его не читает и вряд ли когда-либо прочтет, Змитера не беспокоит. Их он мотивированно не числит в лоне свободного разумного человечества. Позвольте спросить зачем, коли неумеющие читать суть не более чем подневольный, неодушевленный антураж и декоративный пейзаж? В лучшем случае их иллюстративное предназначение - быть пейзажным стаффажем, бессловесными театральными статистами, киношной массовкой, оперными хористами, безголосо разевающими рты, неуклюжим танцевальным кордебалетом на заднем плане. А так вся вокруг эта безъязычная дальняя толпа: статистика, социология и демография - безликие и бездушные абстрактные цифры. Они куда менее реальны в частном сравнении с виртуальной реальностью его текстов, чья конкретная действительность регулярно подтверждается в день выдачи гонорара.
"Не спынись, приценись, покупай рукопись..."
В то же время, начни кто-то читать, - не влияет в каком таком возрасте, - в глазах Змитера он сразу же становится полноценным представителем белорусского народа и всего многоумного рода человеческого. В отличие от безграмотного, бесписьменного мирного стада, бездумно повадливого воспринимать через хрень на плетень один лишь телевизионный сигнал, своих настоящих и предстоящих читателей Змитер демократически уважает и сердечно ценит. Если кто-то кого-то вдумчиво читает, значит это нужно им обоим, не так ли? В итоге он, Змитер Дымкин, завсегда наготове дать думающим людям то, чего они от него ждут задушевно...
Змитер аккуратно
И этот двор, и дом, и эта квартира его распрекрасно устраивают. Спасибо туточки славному дядьке Алесю Двинько, днями подбросившему ему такой вот удачнейший вариант разрешения вовсе не литературного, но извечного квартирного вопроса. Двиньковские соседи по дому срочно отъехали в Китай, в длительную командировку, три комнаты закрыли, а одну оставили на усмотрение дядьки Алеся. Буде подселит надежного человека, тот и за всей квартирой присмотрит.
Пускай тебе временно. Но доводится ли загадывать на будущее, коли всякое вправе произойти здесь, сейчас, не сегодня, так завтра?
"В неустойчивое время живем, дороженькие мои читатели! День у нас нынче предыдущий, парадоксально. То ли в преддверии, то ли накануне. Возможно, на выданьи. Аль на сносях? И в преферансе две карты в сносе".
ПРОЛОГ ТРЕТИЙ
Ужель та самая Татьяна?
На новую конспиративную квартиру, позавчера арендованную и соответственно легализованную секретаршей Ольгой, Татьяна заехала, заглянула в первый раз сегодня утром. В совокупности, как глава фирмы, директивно одобрила ее выбор. Навскидку расклад сойдет в первом приближении. Ну а ближе к вечеру по пути домой в свое Сухарево приняла решение гораздо подробнее осмотреться на местности. Внутри и снаружи. Здесь в центре, тут и там.
"Свой глаз - алмаз, своя рука - владыка, если прикуп в масть".
В квартире она первым долгом выяснила, где оптимальнее всего установить скрытые камеры наружного наблюдения. Одну, безусловно, на кухне за решеткой кондиционера. Пускай им обозревает внутренний двор и территорию, по всей видимости, детского сада. Вторую и третью, пожалуй, надо поставить за цементной балюстрадой на узеньком балкончике, смотрящем на улицу. Во-первых, перекрыть подходы к подъезду рядом с дверьми магазина. Не помешает, во-вторых, присматривать за оживленным уличным движением пешеходов, автомобилей, включительно те, что паркуются у поребрика тротуара. Временно или на регулярной основе.
Сей же час Татьяна Бельская больше занята требовательным и профессиональным исследованием окрестностей. Сразу видно, что здание располагается почти на перекрестке с интенсивным трафиком по всем полосам. Прохожих и машин утром, днем, к вечеру с лихвой, чтобы грамотно спрятать враждебную наружку. Но и самой в то же время легко избежать излишних несносных глаз.
Несомненное оперативное удобство также представляют собой два проходных двора. К тому же этот дом очень странно выстроен в форме неправильного "Т". Сравнительно короткая перекладина прямиком выходит на улицу, двери двух подъездов едва ли не вровень с тротуаром. Побок с подъездом возвышаются ступеньки входа в элитный бутик, чуть дальше общенародное почтовое отделение. Естественно, никаких скамеек и досужих соглядатаев из наличного состава старух и мамаш с колясками. Заходишь и выходишь прямо тебе в уличную толпу. Сбоку арка и проезд во двор, там невысокий заборчик и калитка детсада.
Длинная часть дома одним боком смотрит на детский сад единственным подъездом. Тут же рядом у мусорных баков разгружают товарные коробки для одежно-обувного магазина. А вот вся праздная дворовая публика сидит, копошиться поодаль на лавочках под деревьями, среди кустов, у разукрашенной пластиковой песочницы и между цветочными клумбами.
С обратной стороны, в другом дворе размещается основное число подъездов многоквартирного дома. Там же и табличка с номером этого дома по улице Ульянова. Вместе с тем смежная перпендикулярная перекладинка двумя табличками синим по белому таращится на улицу Ильича, небезызвестного на морду, по паспорту и по делам.