Конфиденциальный источник
Шрифт:
— Как давно ты купила эти билеты? — спросил он.
— В тот вечер, когда мы познакомились, — ответила я, садясь за стол. — В тот вечер, когда убили Барри.
В глазах его что-то мелькнуло: видимо, Мэтт вспомнил, как я размахивала у него перед носом билетами, стоя в очереди у кассы. Он снова покачал головой, будто удивившись связи событий.
— Каков шанс, что это простое совпадение? — спросил он сам себя, опускаясь на стул рядом и ставя кофе на стол.
— Каков шанс, что билет купит журналистка, расследующая это дело? Небольшой,
От такого ответа Мэтт сморщился, как от физической боли. Затем на его лице появилось решительное выражение.
— Ты не можешь написать про фальшивки, Хэлли. Пообещай мне не делать этого.
— Ты шутишь?
Журналистка схвачена при попытке обналичить лотерейный билет, купленный в продуктовом магазине, где при непонятных обстоятельствах убили владельца. Даже без подтверждения от Мэтта и без всякой связи со смертью Барри эта история тянет на первую полосу.
Он воспользовался моментом, чтобы поменять тактику. Тон его стал доверительным.
— Может, нам попытаться вести расследование вместе? Подожди всего пару дней.
— Чего ради?
Мэтт не стал отвечать, только отвел взгляд, словно очень устал иметь со мной дело, и я поняла, что сейчас самый подходящий момент выбить из него лишнее слово.
— Ах да, я должна тебе поверить! Но ты же не даешь мне никакой информации для обдумывания. Что изменят два дня?
Он смотрел на меня с неприкрытым раздражением.
— Чего мне ждать? — повторила я.
— Мне нужно всего лишь получить ордер на обыск, — растерянно ответил Мэтт. — Кстати, это не под запись.
— Обыск? И что же ты ищешь?
Мэтт покачал головой, всем своим видом показывая, что и под дулом пистолета не раскроет эту тайну. Однако я и без него знала, о чем речь — о кассете, которую обещал мне Леонард.
— Возможно, — начала я, — если бы я знала, над чем именно мы вместе работаем, то смогла бы вычислить, кто штампует фальшивки и кто убил Барри.
— Как бы не так.
У Мэтта был взгляд человека, который слишком долго и усердно занимался этим делом и не даст ему развалиться. Тут в мозгу у меня выстроились все фрагменты мозаики, и я поняла, что Мэтт не в той команде, которая пытается замести следы: он ведет следствие. Следствие по делу изготовления поддельных лотерейных билетов, которое началось задолго до убийства. Поэтому-то он и находился в магазине Барри в тот злосчастный вечер.
— Так ты дашь мне пару дней? — спросил он таким жалобным и изможденным голосом, что у меня сердце екнуло.
Мне хотелось ответить «да», но если я дам такое обещание, то снова окажусь в заднице. Леонард решил отдать мне сенсационную историю, чтобы загладить свою вину, однако он не станет ждать два дня, сам предаст все огласке в следующей радиопередаче.
Мэтт внимательно наблюдал за мной, пытаясь вычислить, о чем я думаю. Открыл рот, собираясь что-то сказать, но передумал.
— Понадобится несколько часов, чтобы
— Если мне придется обратиться к адвокатам «Кроникл», этот инцидент точно попадет в шестичасовые новости, — парировала я.
Мы стояли лицом к лицу, сверля друг друга взглядами. Наконец Мэтт сдался. Покачал головой. Его разочарование задело меня сильнее, чем любые слова.
Всю дорогу к офису лотерейной компании мы молчали. Мэтт был взбешен, но не проронил ни слова. Наконец он подъехал к моей «хонде» и остановился.
Я распахнула дверцу, чуть не поцарапав краску на собственной машине. На мгновение я задержалась. Мэтт смотрел прямо перед собой.
— Сожалею, — сказала я.
Но он не собирался меня прощать.
— Валяй. Пиши свою статью. Подставляй голову под пули. Только не забудь спросить себя, стоит ли это таких жертв.
Глава 19
К тому времени, когда я приехала в «Руфулс», Леонарда там уже не было. В ответ на мой вопрос, не видела ли она здесь утром мужчину, завтракавшего в одиночестве, официантка кивнула в сторону столика, за которым теперь разместилась парочка школьного возраста:
— Просидел час, не сводя глаз с двери.
Я поехала в офис, чтобы воспользоваться телефоном, и, устроившись за свободным столом в отделе спорта, набрала домашний номер Леонарда. Трубку никто не взял. Автоответчик сообщил: «Ваш звонок может заинтересовать меня или нет. Оставьте сообщение и позвольте мне решить самому».
Приближался полдень, и, несмотря на сырость и ветер, Леонард сейчас должен был кататься на велосипеде. Как всегда, выполняя норму — тридцать миль в любую погоду. Я не знала, где именно пролегает его маршрут, но, кажется, он упоминал Бэррингтон. Мне не сиделось на месте. Пусть шансов маловато, я все равно попытаюсь разыскать его.
И я решительно направилась к лифту. Если не найду Леонарда на улице, поеду к дому и дождусь его возвращения. У вестибюля меня остановили за плечо.
Это была Дороти Сакс.
— Вы вчера неплохо поработали. Хорошая получилась статья.
Она смотрела на меня как-то странно, точно не обрадовалась встрече. Я могла бы сделать вид, что обижена, но ведь Дороти хотела как лучше.
— У меня сегодня заболел один сотрудник, и я подумала: не могли бы вы завтра выйти вместо него? Нужно написать об «Уотер-Файр».
Я тупо на нее уставилась. «Уотер-Файр» — театральное представление под открытым небом у реки, устраиваемое на закате. Обычно его освещают журналисты из отдела искусства.
К тому же вечером я собиралась писать об убийстве Барри Мазурски. Скорее всего буду слишком занята, чтобы тратить время на сентиментальную статью об «Уотер-Файр». Однако пока рано рассказывать Дороти о своих планах, и я стояла, не зная, что ответить.
— Вы сделаете мне огромное одолжение, — произнесла она так, будто по гроб жизни будет мне обязана.