Конфидент

Майский День

— Скорее!

Матильда лишь кивнула. Довольно широкая сквозная тропинка привела к другим воротам, выходившим на крутой склон. Внизу наверняка текла река, обозначала её присутствие извилистая полоса кустарника. Две поросшие травой колеи вели куда-то направо и вниз, но к мосту или броду? Надо было хоть немного осмотреться, а не загорать в саду под вишнями! Теперь их загонят в ловушку и что дальше? Спрятаться на кладбище? Не выход! Найдут, да и кто знает, как близко успели подобраться преследователи?

— Туда! — внезапно сказал Матильда, показывая рукой на заросли ольхи прямо перед ними.

— А если болото? Реку можно хоть переплыть.

— Что бы ни было, там есть шанс укрыться. Больше и вовсе негде.

Резон

в её словах был.

На сухом лугу почти не было травы, покачивались ромашки, пятнами краснел клевер. Кира пробежала на одном дыхании открытое место и влетела в заросли таволги, предварявшие всё остальное. Матильда нырнула следом, а потом обернулась и придержала руками раскачавшиеся стебли.

— Теперь тихо!

Под деревья они пробрались, осторожно ступая по мягкой земле, стараясь избегать всего, что могло трещать или иначе издавать звуки. Сердце стучало так громко, что осторожность казалась излишней, страх толкал бежать вперёд, не разбирая дороги, с трудом удавалось держать себя в руках и надеяться, что нелепая случайность не помешает здесь затаиться.

По серым стволам вился-карабкался колючий хмель, в нос шибал едкий дух чистотела. Кира с некоторым удивлением отметила, что обучение не прошло зря: она узнавала травы по внешнему виду и аромату. В невесёлое место попали подруги, ощущения давили тоской, ветер здесь не ощущался, шумел где-то наверху в кронах. Зазвенел над ухом первый, не уверенный в своём праве пить кровь, комар, и Кира вновь с тоской вспомнила берцы и штаны, оставшиеся в чужом доме. Кто только придумал эти дурацкие платья? Хорошо хоть вместо босоножек на каблуках обе обули кеды — вариант не лучший, но терпимый.

Куда идти дальше, Кира представляла смутно, но неожиданно инициативу взяла на себя Матильда. Она целеустремлённо зашагала сквозь заросли, лишь иногда останавливаясь, чтобы прислушаться и посмотреть по сторонам. Лесок издавал исключительно те звуки, какие и должен был издавать. Так объяснила Матильда, и Кира сразу поверила. Подругу, как видно, отправляли на лето к бабушке в деревню не только пенки с молока схлюпывать. Детские навыки сохранились, сейчас приходилось рассчитывать на них.

Матильда легко переступала упавшие стволы, ловко огибала пни. Приостановилась возле худосочного, вяло тянущегося к скудному свету куста и деловито сломала два стебля — у самой земли, чтобы не оставить свежего следа.

— Держи! Это чёрная смородина, говорят, отгоняет злые силы. Я в детстве так делала, вроде помогало.

Ветка пахла свежо и одновременно едко. Кира не особенно полагалась на защиту целебных растений, но не возразила: сейчас любая поддержка шла в зачёт, и магия аромата была не хуже любой другой.

Преследователей Кира не видела и не слышала, но не сомневалась, что они где-то рядом. Могли не сразу выбрать верное направление, но совсем отвалиться — вряд ли. Уж если потащились в глухую деревню следом за студенткой, рискнувшей дать отпор преподавателю, на полпути задачу не бросят, скорее распалятся от того, что не получилось справиться быстро и без усилий. Наверное, мстительный урод был готов на многое, чтобы разделаться с непокорной женщиной. Собственно говоря, Кира даже не представляла, что дело зайдёт так далеко. Забота вышла глубже и страшнее, чем казалась прежде, а значит, бежать надо было упорно, не останавливаясь. Попадать в руки этих троих, посланцев профессора никак не следовало. Ещё больше, чем пострадать сама, Кира страшилась Матильду подвести под расправу.

Почва то держала вполне сносно, то начинала проваливаться почти как болото, в этих местах росла длинная неприятно шелестящая трава. Плохо, что на влажном оставались отчётливые отпечатки ног.

— Может нам разуться? — предложила Кира.

— Ерунда. В деревнях давно уже босиком не ходят, так что никого мы не обманем.

Скорее всего эти бугаи те ещё следопыты, и не сумеют сориентироваться в дикой природе, но мы сейчас сделаем обманку.

На краю гнилой лужи Матильда оставила ясный след, а потом пошла в сторону, ступая на пальцах и ловко устраиваясь так, чтобы каждый раз под ногой оказывался лист или кусок коры, камень, пенёк, упавшее дерево. Кира повторяла за подругой не рассуждая, а потом местность стала суше, впереди замаячил просвет. Матильда припустила бегом, остановилась лишь на краю зарослей.

За деревьями открылся холм, густо поросший цветущими травами, и кое-где округлыми кустами сирени, словно было здесь когда-то человечье жильё, да всё вышло. Матильда вглядывалась и вслушивалась. Кира понимала, что страшно вот так выходить из какого-никакого укрытия прямо на свет. Казалось, стоит им выбраться на незащищённое место, как преследователи тут как тут: выскочат из других кустов. Смогут две девчонки убежать от троих здоровых мужиков? Вряд ли, да и куда? Надо было всё же уходить к деревне, просить защиты у людей, драться с преследователями на глазах свидетелей, хотя что бы это дало? Никто сейчас ни за кого не заступится, все отведут взоры в сторону. Ну увидят злодеяние, так если и расскажут кому, то, когда ещё — когда станет поздно. Чудо, что Дарина не побоялась отвлечь мужчин хоть ненадолго.

— Отдышалась? Бежим! — сказал Матильда. — Ждать лучшего не приходится, худшего дождёмся.

Кира кивнула. Безумно хотелось хоть какой-то определённости.

Место само по себе оказалось чудесное, здесь бы побродить, наслаждаясь предвечерним теплом, собрать букет или сплести венок, полежать в траве, глядя бездумно на плывущие облака, но пока что приходилось прыгать через непонятные кочки, путаться в высоких стеблях, взбираться по склону и всей беззащитной поверхностью спины ощущать близость безжалостной погони.

Кира боялась оглянуться, чтобы не потерять надежду, не сбиться с шага. Смотрела строго вперёд и не поняла сначала, что за деревяшка мелькнула слева, потом ещё одна. Казалось, стоит достигнуть вершины холма, перевалить её, и откроется спасительный приют, что утаит беглянок от недругов, оборонит надёжно, как бывает только в детстве. Матильда почти добежала до верхней точки косогора, как вдруг, воздев руки, сломилась в поясе, а потом и вовсе исчезла из поля зрения.

Кира успела притормозить, увидела проран в море травы, сообразила, что подруга свалилась в заросшую канаву. Она как будто не пострадала, потому что ругалась хоть и энергично, но шёпотом. Кира присела на краю, чтобы помочь ей выбраться, но кеды неудержимо поехали по скользкой глине, затем в спину шарахнул мягкий дерновой край провала. Матильда успела отодвинуться, и Кира упала не на неё, а на устеленное сухой травой и неведомо откуда налетевшими старыми листьями дно ямы.

Всё произошло быстро и так ошеломило, что Кира не сразу пришла в себя, сидела и моргала, Матильда озабоченно придвинулась, заглянула в лицо:

— Ты в порядке? Не покалечилась?

— Кажется, нет. Куда нас занесло?

— Похоже в могилу.

— Куда?

— И кто из нас маг? Денёва, ты что, не заметила кресты? Мы на кладбище, только заброшенном каком-то, очень старом. Может, им не пользуются давно. Вот ямку, похоже, вырыли, да не пригодилась, так травой и заросла.

Лишь теперь Кира опомнилась, поняла, что Матильда кругом права. То деревянное, что промелькнуло, не привлекая внимания, да и общий фон места — всё говорило о наличии мёртвых, но слабо, словно ушли отсюда не только живущие, но и усопшие. В происхождении ямы Матильда немного ошибалась. Её не готовили для новых похорон. Здесь прежде лежало тело. Кто-то пришёл, выкопал кости. Не иначе родные решили перезахоронить усопшего поближе к цивилизации. Вроде был в деревне такой древний обычай.