Конфидентка королевы. На службе Ее Величеству
Шрифт:
Родриго, жадно поглощая еду, поглядывал на красивую сеньору с добрыми глазами, выражавшими неподдельное сочувствие: так притворяться невозможно! Утолив первый голод, юноша охотно продолжил рассказ.
— Платить за учебу стало нечем, но Муса не прогнал меня и даже пригласил к себе жить. За это я помогал ему переводить труды арабских ученых на латынь. Переводы делались для просвещенного хозяина, благодаря им снисходительно смотревшего на мое пребывание в доме. Но год назад Педро умер и его жена, считавшая меня и Мусу дармоедами, выгнала нас на улицу. Муса ибн Саид, тридцать лет проживший в этом доме и не имевший другого
— А где же вы ночуете?
— Да где придется. Иногда, когда есть деньги, на постоялых дворах. Бывает, в доме у клиента, если работы не на один день. Но чаще на улице. — Юноша вновь попытался улыбнуться, но его рот лишь скривился в болезненной гримасе.
— Да-а, — протянула Сабина и выразительно посмотрела на барона. Она не обольщалась — решение мог принять только ее муж, — но все же закончила свою мысль: — Такие талантливые люди, а живут в подворотне, на улице…
— Да… — эхом подхватил Арно, удивленно потирая подбородок.
Как легко его супруге удалось вызвать этого затравленного жизнью юношу на доверительный разговор! Барон умел внимательно слушать о чужих перипетиях, определяя благодаря им характер человека. Он понял: этот кастилец может стать ему толковым и верным помощником.
— Родриго, мне нужен человек, свободно владеющий арабским. Хотите служить у меня секретарем? Только мы не здешние, как вы уже, наверное, догадались.
— Это большая честь для меня. — Умные глаза юноши восторженно блеснули. — Однако я не могу оставить своего учителя: без меня он пропадет.
— Скажите, Родриго, — Арно взглянул на мусульманина, ковырявшего ложкой еду, — этот старик еще не выжил из ума? Он сможет что-нибудь делать, например, помогать в библиотеке?
— Еще бы! — воодушевился юноша, увидев выход. — Просто Муса не привык жить на улице, потому и опустил руки. Но если он вновь окажется под крышей среди любимых книг, его мудрость всех удивит.
— Решено! Думаю, мой друг не откажется принять на службу ученого, который будет трудиться у него за кров и еду. Ну а вы, молодой человек, согласитесь у меня работать?
— С величайшим удовольствием! — обрадовался Родриго и, покраснев, часто заморгал.
Довольная Сабина заговорщически подмигнула супругу и прочла в его глазах красноречивый ответ: «Умница!»
Все произошло так, как и предполагал барон. Энрике, проговорив весь вечер с Мусой ибн Саидом, был поражен его обширными познаниями и с восторгом принял старика к себе на службу, не забыв при этом поздравить Арно с тем, что тот нашел себе секретаря.
— Как вам удалось среди уличного навоза откопать такие жемчужины? Это непостижимо! — размахивая руками, в который раз повторял хозяин дома.
***
Через год Родриго было не узнать. Благополучная жизнь, а также регулярные упражнения в фехтовании превратили худенького юношу в крепкого молодого человека.
Вскоре после возвращения из Толедо он нашел в одном из манускриптов интересные сведения и поспешил поделиться ими с госпожой. Та стояла у окна и смотрела во двор, с гордостью наблюдая за поединком мужа. Окликнув Сабину и не дождавшись ответа, секретарь подошел ближе. Зрелище и впрямь увлекало. Ловкий,
— Как красиво! — восхищенно произнес Родриго за спиной у Сабины, слегка испугав ее.
— Да, мой муж виртуозно владеет мечом. Наблюдать за ним — одно удовольствие.
— А этому можно научиться или сие — удел избранных?
— Один мой знакомый рыцарь однажды сказал, что боевое мастерство сплетает воедино искусство и ремесло. — В голосе баронессы прозвучала едва уловимая печаль. — Ремеслу всегда можно научиться, поднять же свои навыки на уровень искусства — вот это, наверное, удел избранных. Впрочем, что мы с вами голову ломаем? Давайте пойдем и спросим, сможет ли барон научить вас фехтованию. Только полотенце захвачу.
Пока они спускались во двор, Арно уже закончил поединок и, запыхавшийся, но очень довольный, подошел к появившейся в дверях жене, за спиной которой скромно маячил секретарь.
— Браво, мой супруг, вы, как всегда, восхитительны! Мы наблюдали за вами из окна. — Подавая полотенце мужу, баронесса весело подмигнула. — Родриго восхищен вашими способностями. Он спрашивал меня, можно ли научиться так фехтовать?
— Если есть желание и терпение, научиться можно всему. — Вытирая пот с лица и шеи, Арно на лету подхватил озорной тон жены. — Может, и не превосходно, но более-менее сносно обращаться с мечом и кинжалом я вас научу. Сегодня же подберу необходимую амуницию, а завтра утром начнем.
Твердо веря в чудеса, которые привнесла в его жизнь неземная сеньора — Сабину Родриго откровенно боготворил, — юноша с широкой улыбкой кивнул в ответ. А наутро барон, всегда исполнявший свои обещания, отдал ему свой старенький хауберк, не очень тяжелый одноручный меч, и приступил к обучению. Прилежный юноша быстро осваивал уроки и через пару месяцев получил от наставника первую похвалу.
Благодаря фехтованию и тренировкам, в которых Родриго участвовал вместе с воинами гарнизона, его мускулы развились, плечи стали заметно шире, и замковые девицы все с бо`льшим любопытством поглядывали на привлекательного брюнета. Однако его интересовала лишь Вивьен — невысокая круглолицая камеристка с оленьими глазами и густыми темными косами. Девушка попросила кастильца научить ее читать, и он с радостью приступил к занятиям.
Они были не похожи друг на друга: общительная хохотушка и задумчивый, малоразговорчивый юноша, но имелось все же и кое-что общее — неуемное любопытство. И Вивьен, и Родриго, словно морские губки, с жадностью впитывали любые сведения, где бы на них ни натыкались: в окружающей природе, книгах или устных повествованиях.
Иногда сеньор, погружаясь в прошлое, баловал домочадцев воспоминаниями. Такие вечера обставлялись с особой торжественностью. На выложенном квадратными плитами полу Рыцарского зала меняли соломенные подстилки, к исполинскому очагу пододвигали господские кресла, скамью с мягкими подушками и приносили теплые пледы. Вивьен готовила потрясающий гипокрас, и вся компания — разделение на господ и слуг исчезало, оставались лишь умелый рассказчик и восторженные слушатели — под веселый треск дров жадно внимала историям Арно.