Конформист Федор Ягненков
Шрифт:
–В общем, никакой карьеры,– печально заметил Федя.
–Ой, какая карьера, если придираются на каждом шагу? Ну, ты меня понял?
Федя не ответил отцу, раздумывая.
–Что молчишь?
Федя понял, что теперь молчать не следует.
–Значит, я должен быть, как все?– поинтересовался Федя.
–Как все,– спокойно ответил Егор Вадимович.– Придется, сынок.
– Будто я оловянный солдатик?
–Опять твои насмешки?
Федя постарался успокоить
–Пап, я не смеюсь!.. Только не хочется быть, как все.
–Заставь себя,– ответил убежденно Егор Вадимович.– Если сам себя не заставишь, жизнь заставит. Но тогда будет поздно!.. Моя жизнь перед твоими глазами! Пойми, отец тебе плохого не пожелает!
–Все ходят в тряпье и мне так ходить?
–И тебе!
–Я не оловянный солдатик!
–Не понимаешь ты меня…– сказал удрученно Егор Вадимович.
–Все руки поднимают и мне поднимать?
–И тебе!
–И мне?
–И тебе! Люди не любят непохожих на себя.
–Подражать всем, как попугай?
–И ты подражай!
–И как попугай, все повторять?
–Опять твои шуточки!– рассердился Егор Вадимович.
–Все прыгают из окна и мне прыгать?
Егор Вадимович протяжно вздохнул, говоря печально:
–Ты меня не понимаешь!.. Но придет тот день, когда я умру, и ты вспомнишь мои слова! Но тогда никто тебе посоветует, как себя вести! Никто!
Федя помолчал минуту, потом твердо произнес, стараясь не смотреть на взволнованного отца:
–Знаешь, спасибо, конечно, за твои наставления, но…
–Но я буду упрямо делать, как пожелаю?– догадался Егор Вадимович.
–Да!.. Да, пап! Я не хочу быть попугаем! – порывисто ответил Федя, слегка краснея.
–Придется им быть, придется,– тоскливо сказал Егор Вадимович.– Вот ты все с магнитофоном возишься, музыку
слушаешь…
–А чего мне делать в воскресенье? Математику учить?
–Хоть бы и математику. Да, хоть бы и ее, ведь у тебя одни тройки.
–Не хочу!
– В жизни, Федя,– повторил медленно Егор Вадимович,– надо было очень осторожным. Не высовываться.
–Это я уже слышал.
–Не высовываться,– снова повторил Егор Вадимович.– Все вступают в комсомол, и ты вступай.
–Да ну?– криво усмехнулся Федя.
–Именно так!.. Как все!..
–Почему?
–Опять твое детское «почему»?– негодующе спросил Егор Вадимович.– Чтобы проблем не было! Ты живешь не на острове, а среди людей. Люди не любят непохожих на себя. Все вступают в партию, и ты вступай. Вот я не вступил в партию, когда предлагали, а зря… Моя вторая ошибка в жизни… Надо быть, как все! Понятно?
Феде очень захотелось в этот миг выгнать отца из комнаты, но он с трудом сдержался, чтобы этого не делать.
А Егор Вадимович снова спросил:
–Понятно?
–Ты
–Нет… Все поднимают руки и ты поднимай.
–Да ну?
–Опять упорствуешь? Все соглашаются, и ты соглашайся.
–Будь, как все!– назидательно произнес Егор Вадимович, пристально глядя на сына.– Все молчат, и ты молчи. Все что-то говорят, и ты то же самое говори. Все что-то осуждают, и ты осуждай! Мамонты вон выделялись, помнишь?
–Мамонты?
–Да, мамонты вымерли! Где они? Где…
– Мамонты вымерли, а клопы вечны,– тоскливо перебил отца Федя.
–Смеешься, сынок? Думаешь, клоп я? Ну, что ж…– развел руками Егор Вадимович.– Считай, что твой отец клоп, ничего не достиг… Живу на копейки… Тружусь, работа, дом… Все опостылело! Смейся… Но как бы кто-то другой не посмеялся над тобой! Будь, как все.
–Но я не хочу быть, как все!
–Будешь! В нашей стране только так и надо жить! Иначе уничтожат тебя.
–Не хочу!– упрямился Федя.
–Будешь, если жить хочешь!– злобно ответил Егор Вадимович.
–Меня и так называли ягненком! Не хочу быть ягненком!
–Пусть и ягненок, но он живой, ягненок! Будь, как все. Приспосабливайся.
–Не хочу!
–Повторяю: будешь, как все! Не высовывайся.
Федя не на шутку рассердился и произнес прозвище отца на работе:
–Я не хочу быть Одобрям-сом! Не хочу!
Услышав ответ Феди, Егор Вадимович вскочил, стал махать руками в состоянии крайнего раздражения, что-то бормоча, потом чуть успокоился и горько улыбнулся, говоря напоследок:
–Ладно… Я, как ты считаешь, Одобрям-с. Ладно…
–Это не я считаю, пап. Это так тебя называют на работе,– выпалил Федя, только потом понимая, что не следовало этого говорить.
–Знаю, как меня там называют, сынок, знаю… Но делаю вид, что не слышу этого.
–Почему?
–Конфликты мне ни к чему. Так спокойнее.
–Жить тихо, неприметно?
–Зато жить, не умирать!
– Лучше вовсе не жить, чем жить, как амеба немая.
–Уверен: со временем меня поймешь, Федя.
–Не хочу так…– пробормотал Федя, не глядя на отца
–Придется…
–Не хочу, как амеба!
–Придется. Тише едешь – больше командировочных,– наставительно сказал Егор Вадимович.– А ты подумай, больше спорить с тобой на эту тему не буду. Потом, когда
умру, вспомнишь мои слова, но поздно будет. Меня уж не будет…– С этими словами он тихо вышел из комнаты, махая рукой.
Потом, после смерти отца, Федя часто вспоминал этот разговор, вздыхая, постоянно упрекая себя за резкость и непочтительность.