Конкистадоры из другого мира

Каменев Алекс

Алонсо Васкес происходил из хорошей семьи, мог вполне считаться образцовым офицером флота его величества испанского короля, если бы не запредельная, иногда переходящая все границы разумного, осторожность. С таким отношением к риску, на грани страха, карьеру на флоте не сделать.

Дон Фахардо с щелчком захлопнул подзорную трубу.

— Здесь нет скал, — слегка надменно напомнил он. — А туман не повод, чтобы задерживаться сверх необходимого. Тем более, когда мы находимся почти на самом пороге. Все равно, что встать на крыльце и не постучать

в дверь, обнаружив, что начался мелкий дождь.

Аналогия вышла не слишком понятной, но Алонсо поспешно склонился в коротком поклоне. Он побаивался решительного капитана «Ла Вега Нуньяс».

— Как прикажете, сеньор капитан.

Дон Фахардо надменно кивнул.

— Заходим в залив, не хочу ждать сверхнеобходимого.

Они идут на стопушечном галеоне, на борту рота испанских солдат, хорошо обученная команда, и будущие жители новой колонии, многие из которых могут за себя постоять. Позади идет каравелла и два торговых судна, где экипажи тоже привыкли себя защищать, часто ходя по опасным водам Карибского моря. С ними остережется связываться даже эскадра иных держав, не то что глупый туман.

— Вижу мачты! — предупреждающе крикнул впередсмотрящий.

Капитан кивнул. Все верно перед их уходом в Вера-Круз на рейде у Сан-Карлос оставалась пара кораблей купцов, зашедших в город с грузом.

Однако не добился бы дон Фахардо своего положения, если бы не имел привычки быть осторожным. Не таким, как Алонсо, везде видящего опасность, а человеком, подстелившим себе соломки, на всякий случай.

— Отправить человека на грот-марс. Как увидит пушечный форт, пусть даст знать защитникам, что на подходе не враги, — велел он старпому.

— Да, сеньор капитан.

Васкес сделал знак и один из матросов бросился подниматься по канатам на наблюдательную площадку на грот-мачте.

И вдруг, когда матрос не добрался еще и до середины пути, сердце капитана кольнуло иголкой приближающейся опасности. Он сам не знал толком, что его вызвало, но инстинктам привык доверять.

Побежали мурашки по коже. Чем-то туман вызвал у бывалого мореплавателя смутное подозрение. Многие годы он ходил в море, видел такое, о чем другие и не слышали. И часто его спасало предчувствие на опасность.

Густая патока уже добралась до борта галеона, краем захлестнула корабль и стелясь над морской гладью проследовала дальше. И тут до Фархадо дошло, что не так:

— Он слишком высокий! Туман слишком высокий! — почти прокричал он, с ужасом понимая, что опоздал. До ушей долетел мягкий всплеск. Сознание через мгновение опознало удар веслами по воде.

— Тревога!!!

— Тревога!!!

— Свистать всех наверх!!!

— Приготовиться отражать абордаж!!!

— Шлюпки по левому борту!!!

Засвистели свистки. Солдаты из трюма грохоча сапогами поднимались по деревянным настилам на верхнюю палубу, на ходу готовя мушкеты.

— К бою!!!

— Атака по левому борту!!!

— Канониры по местам!!!

В густой белизне тумана пронеслась жемчужная вспышка,

вслед за ней последовал рой ярких искорок. Послышались крики. На полубак, где уже выстраивались стрелки, обрушился звездопад из серебристого света.

— А-а-а!!! Жжет!!! Жжет!!! Жжет!!! — заголосил матрос, роняя мушкет на доски палубы. Пальцы несчастного вцепились в лицо, словно на него плеснули жидким огнем.

Следом закричал еще один, получив порцию обжигающего свечения.

— А-а-а!!! Не-еет!!!

На секунду все замерли, ошеломленно наблюдая, как льющийся из тумана свет обжигает касанием их товарищей.

— Санта-Мария! Спаси и сохрани, грешные души наши! — забормотал рядом Алонсо.

— Иезус-Христос, спаси нас! — подхватил один из стоящих неподалеку офицеров. И оба не сговариваясь осенили себя крестом.

— К бою! — рявкнул осатаневший Фархадо. Благочестивость офицеров и верность заметам ее величества Католической церкви, в этот момент показалась ему неуместной. — Вперед! Покажем отродьям сатаны, как сражаются верные сыны Испании!!! — выкрикнул он, выхватывая из ножен саблю.

Солдаты и матросы на палубе не успели удивиться реву с квартердека, как через борт галеона хлынули неизвестные воины, закованные в удивительные синие и зеленые доспехи, словно вышедшие из старины.

Капитан с шумом захлопнул рот, поражаясь насколько быстро и ловко враги вскарабкались на верхнюю палубу. Это ведь не обычный торговец, высота галеона с лихвой перекрывала макушку трехэтажного дома…

Додумать не успел, двигаясь в невероятном слаженном ритме, вражеские солдаты атаковали одновременно всех, находящихся на палубе, несколько ринулись к лестнице, оттесняя и сшибая попавшихся на пути.

Только теперь дон Фархадо понял, что кроме длинных клинков, враги несли в руках мощные щиты, которыми ловко орудовали, нанося краями мощные сокрушительные удары.

Один из синих воинов на секунду остановился, голова в глухом шлеме медленно повернулась и посмотрела наверх. Узкая щель, где должны были находиться глаза, взглянула на капитана «Ла Вега Нуньяс» пугающей пустотой.

Рука сама дернулась перекреститься, повторив маневр подчиненных, но вместо этого дон выхватил с бедра пистоль и выстрелил, пытаясь изгнать предательский страх, заставивший трястись поджилки опытного военного и мореплавателя.

— Бух! — сверкнула искра на ложе пистоля. Грохнул выстрел.

Воин небрежно, словно напоказ взмахнул щитом, отбивая пулю, будто обычный снаряд.

Прорычав нечто нечленораздельное, Фархадо выхватил мушкет у ближайшего солдата, вскинул и снова без паузы выстрелил, почти не сомневаясь в удачном попадании.

Он действительно попал, и даже не в щит, в этот момент на воина в синих доспехах, от которого буквально расходились волны инфернального ужаса, напало сразу двое матросов, и отразить выстрел он не сумел. Однако и в этот раз пуля бессильно ударилась в наплечник синего металла, упав на палубу расплющенным комочком свинца.