Конкистадоры
Шрифт:
Кортес сразу смекнул, что флотилию прислал Веласкес, но быстро овладел собою и ничем не выказал своей тревоги. Как раз наоборот, – с довольным видом он радостно воскликнул:
– Слава спасителю нашему милосердному!…
Он сказал также, что это прибыли его друзья из Испании.
Конкистадоры приняли известие с ликованием и дали залп, из пушек. Монтесума был озадачен – он не знал кому верить.
Командир гарнизона Веракруса, храбрый капитан Сандоваль, узнав о прибытии испанской эскадры, подготовил крепость к бою и разослал разведчиков, которые должны были следить за каждым шагом Нарваэса. Для того чтобы у защитников крепости не оставалось никаких сомнений
Вскоре в Веракрус прибыли посланцы Нарваэса – патер с четырьмя спутниками, и потребовали немедленной сдачи крепости. Посланцы превозносили Веласкеса, Кортеса же и его приверженцев называли мятежниками.
Сандоваль выслушал их угрозы, но отказался исполнять приказы Веласкеса и добавил, что лучше всего будет, если посланцы отправятся в столицу ацтеков и там зачитают свое сообщение Кортесу. По приказу Сандоваля тут же появились индейцы-носильщики. Посланцев Нарваэса связали, взвалили носильщикам на плечи и отправили в сопровождении вооруженных испанцев в Теночтитлан. Этот невиданный караван, сменяя по пути носильщиков, уже через четыре дня прибыл к озеру Тескоко.
Оставив пленников на окраине города, один из людей Сандоваля отправился к Кортесу. Тот приказал немедленно освободить арестованных и дать им коней, чтобы они могли в достойном виде явиться в столицу.
Кортес ласково встретил прибывших, извинился за грубость Сандоваля, устроил богатое угощение и по-королевски одарил их. Посланцы не могли надивиться богатству страны, завоёванной Кортесом, великолепию столицы, радушию и щедрости Кортеса.
Они рассказали, что солдаты Нарваэса вовсе не желают сражаться с Кортесом и предпочитают сами завоевать здесь богатство, но скупой и кичливый Нарваэс, которого солдаты совсем не уважают, гонит их в бой.
Кортес смекнул, что прибывшие пойдут за тем, кто им больше заплатит. Отпустив делегацию, он послал с ней Нарваэсу любезное письмо, в котором, как сообщает историк Овьедо, предлагал ему мир и дружбу. Не следует, писал Кортес, показывать варварам, что испанцы враждуют между собой, это укрепляет и без того уже бунтарский дух ацтеков и погубит все, достигнутое нами с таким трудом. Вооруженная стычка между испанцами повредит обеим сторонам и даже победителю в конце концов принесет поражение. Лишь единодушие и сотрудничество принесут успех.
Кортес готов был назвать Нарваэса своим достойным союзником, делить с ним власть, и добычу и даже признать его главенство, если тот предъявит ему полученные от короля полномочия. Он, конечно, знал, что таковых у Нарваэса не было.
Посланцы вернулись к Нарваэсу совсем в другом настроении: они стали горячими сторонниками Кортеса. Хронист Берналь Диас замечает: «Наш главнокомандующий произносил им такие красивые речи и так щедро помазал им руки золотом, что они совсем присмиревшими отправились домой, хотя прибыли сюда рыча, как львы».
Вскоре Кортес отправил к Нарваэсу и своего представителя – патера Ольмедо – хитрого и ловкого дипломата – «лису в сутане», как его прозвали современники. Священник вез с собой несколько секретных писем, адресованных офицерам Нарваэса, среди которых было немало друзей Кортеса, а также золото – лучшее средство воздействия на воинов.
Прочитав письмо, Нарваэс и его ближайшие приспешники стали осыпать мятежников руганью и проклятьями. Один из офицеров даже пригрозил, что отрежет Кортесу уши и поджарит их к завтраку.
Однако воины жадно внимали рассказам посланцев о Кортесе, о его приветливости и щедрости, не шедших
Нарваэс прибег к суровым наказаниям и приказал схватить и заковать в цепи каждого, кто осмелится обмолвиться добрым словом о Кортесе.
Посланник губернатора Кубы восстановил против себя также и тотонаков.: переселился в Семпоалу и начал грабить город. Кое-кто из его офицеров перешли на сторону Кортеса и направились в Веракрус.
Кортес долго раздумывал, что делать дальше. Дожидаться Нарваэса в Теночтитлане? Но тогда соперник сможет привлечь на свою сторону ацтеков, пообещав освободить их повелителя. Поэтому Кортес решил оставить в столице гарнизон и всю артиллерию, а самому с небольшим отрядом из семидесяти наиболее преданных ему людей выйти навстречу Нарваэсу. Он рассчитывал одолеть Нарваэса хитростью, подкупом или внезапным нападением.
Монтесуме, которому предстояло остаться пленником в столице, пришлось пообещать Кортесу, что он будет послушен его заместителю Педро Альварадо, так же как ему самому. Капитан-генерал пригрозил повелителю ацтеков, что в случае малейшего ослушания его подданных он будет наказан первым.
В середине мая 1520 года, после шестимесячного пребывания в столице, Кортес торжественно, но с тяжелым сердцем, покинул ее. На сей раз ему предстояла битва с соотечественниками.
По пути к Мексиканскому заливу Кортес зашел в Чолулу. Там его ожидал Веласкес де Леон с отрядом в сто двадцать человек. (Этот отряд в свое время был послан Кортесом на побережье для создания там новых опорных пунктов.) Теперь силы Кортеса возросли втрое. Приближаясь к Тласкале, испанцы встретили патера Ольмедо, возвращавшегося из лагеря Нарваэса. Святой отец имел при себе грозное послание Нарваэса, который объявлял себя капитан-генералом всех испанских военных сил в Мексике и требовал от Кортеса немедленной сдачи; в случае отказа изменникам грозила смертная казнь.
Тласкальцы радушно приняли Кортеса и даже дали ему в помощь шестьсот своих воинов. Однако последние, пройдя с испанцами небольшое расстояние, стали один за другим поворачивать обратно. Ведь на сей раз тласкальцев не гнала в бой ненависть, как во время войны с ацтеками. Увидев, как ненадежны его союзники, Кортес отпустил их домой в Тласкалу – пусть они лучше покинут его теперь, нежели в суровый час испытания.
Вскоре к Кортесу со своим гарнизоном присоединился Сандоваль, оставивший Веракрус на попечение индейцев. Теперь у Кортеса было уже двести шестьдесят шесть человек, но среди них всего пятеро всадников; этого было слишком мало, чтобы победить Нарваэса в открытом бою (в войске Нарваэса особенно сильной была конница). Лишь немногие воины Кортеса были вооружены аркебузами, мушкетами и арбалетами, а железных доспехов не было ни у кого, пушки же остались в Теночтитлане. На воинах были легкие хлопчатобумажные панцири – неплохая защита против индейских дротиков и стрел, но весьма слабая – от пуль, мечей и шпаг солдат Нарваэса. Поверх этих, превратившихся в лохмотья ватников висели тяжелые золотые цепи, которые испанцы в этот момент охотно обменяли бы на стальные доспехи и шлемы.