Конклав Бессмертных. В краю далеком
Шрифт:
– Учились бы у вашего хозяина… пардон, командира. Вот уж кто слов на ветер не бросает. И всегда знает, когда можно лезть на рожон, а когда разумно постоять в сторонке. – После смены облика голос у Караваева стал суше, тверже, прорезались металлические нотки. И смотрелся он совсем иначе – серьезнее и много опаснее.
Первым не выдержал Вадим:
– Ты кто такой?!
– И совсем не надо так кричать, – хмыкнул Роман в ответ. – Имя Леонид вам о чем-нибудь говорит? Вижу, что говорит. Так вот я его правая… впрочем, ладно, левая рука.
Захар
Или их опять дурят?
– К чему этот маскарад? – подал голос Тагир. Он один оставался спокоен.
– Честно? Не знал, как с вами быть. Вроде и не враги мы, да, с другой стороны, суета вокруг Башни мне сейчас только мешает. И так пришлось целый день потерять, пока от вас прятался, – хмыкнул Роман. – Какое убежище было, а! Под самым носом у «тарасовцев». Чужаки не сунутся, а у самих горе-вояк все руки не доходили как следует все обшарить… Двери выбивать смысла нет, а по окнам лазить сноровка не та…
– Где девчонки из Башни? – перебил Вадим. – Что с ними?!
– Вопрос вне моей компетенции. Не обессудьте, – отвесил шутовской поклон Караваев.
Захар скрипнул зубами. Каков наглец! Люди Кардинала не привыкли спускать чужое хамство, да и сам он успел приобрести эту добрую привычку. Вряд ли Роман этого не понимает. Чего тогда нарывается? Или в рукаве козырь припрятан? Оборотень он вроде не из простых – посильней Захара будет, – но так и они не собираются бой один на один устраивать. Не дети. Что тогда?
Ощущая подвох, Захар все больше нервничал. Он многое бы сейчас отдал, чтобы ощутить в руках приятную тяжесть автомата. С оружием все-таки как-то спокойнее. Пока дома обшаривали, все на оборотничество надеялся, а потом из головы вылетело.
– Мальчик, где хозяин? – спросил Тагир. Кажется, он пропустил все разглагольствования Романа мимо ушей.
– Командир, Сноходец, командир… У него полно дел, о которых он мне не докладывает.
Повисла пауза. Тагир, скрестив руки на груди и покачиваясь на носках, изучал наглеца. Как лабораторную мышь, которая вдруг встала на задние лапы и скрутила фигу экспериментатору. Тоже не поймет, в чем причина наглости Романа? Рядом угрюмо сопел Вадим, готовый ринуться в бой. Караваев начал нервничать. Улыбка побледнела, он начал оглядываться и переступать с ноги на ногу.
Внезапно в подсобке у него за спиной раздался шорох, громкие шаги. Грохнул отброшенный в сторону стул, и к ним ввалился удивительно толстый мужик. Пятнистая футболка даже не до конца прикрывала отвислый живот. На диете обычного горожанина такое брюхо не наешь.
– Где ты был, Карась?! – оживился Роман. – Я уж начал беспокоиться…
– Крыс, заткнись! – рявкнул толстяк и встал рядом. Под его взглядом Захар начал медленно пятиться. Отступил к стене Ласковин, разом посерьезнели Вадим с Тагиром. Вновь прибывший внушал им гораздо большее уважение.
– Уважаемые, как хотите,
– У нас к нему есть несколько вопросов… – произнес Тагир, но Ласковин его перебил:
– Где девчонки из Башни?!
Толстяк досадливо поморщился.
– Девок у нас больше нет. Продали культистам из Хрущоб… Если так нужны, то с них и спрашивайте. Теперь все?!
– Нет, – качнул головой Тагир. – Рассказ Романа пустой треп или доля правды в нем все же есть? Он ведь нас сказками потчевал не только ради того, чтобы сюда прийти, и ты его от нас защитил? Его рассказ настолько… любопытен, что чистой воды выдумкой быть не может.
– Хочешь знать правду? Пройдись по этажам. Поищи… у вас ведь неплохо начало получаться. Глядишь, что и найдешь. Только к нам не цепляйтесь. Мы ничего… такого… не делали.
Захар всерьез разозлился. Однажды он и сам угрожал кое-кому продажей в рабство, но мало ли кому и чем можно грозить. Слово и дело – две большие разницы.
– Ага, только продали… Как скотину!
– Продали, и что? – удивился Карась. – Бизнес есть бизнес…
На этих словах терпение Ласковина лопнуло. В руках у него как по волшебству появилась пара пистолетов, и он сразу открыл огонь.
– Стой! – успел заорать Захар, но было слишком поздно.
Пара пуль попала Роману-Крысу в плечо, развернула его на месте и швырнула на пол. Остальные достались Карасю, разворотив всю грудь. Ласковин стрелял, пока не опустели обоймы, и лишь затем медленно опустил пистолеты.
Черт, все еще только начиналось.
На полу ворочался Крыс, и по его телу уже бежала дрожь изменений. Отказывался падать толстяк. На лице у него мелькнуло обиженное выражение, он зачем-то провел рукой по окровавленной груди и… заревел.
Ощущая предательский холодок, Захар отшвырнул Ласковина себе за спину и припал к полу, наращивая чешую. Слишком медленно!
В боевой форме Карась был страшен. Стал выше, весь покрылся костяными пластинами вперемешку с густой щетиной. Руки с ладонями-лопатами удлинились до колен. Кожа потемнела, вытянулось лицо. Из-за губ появились клыки. Прямо йети какой-то!
Оттолкнувшись костяшками пальцев от пола, почти не сгибая колен, толстяк прыгнул на Захара. Удайся ему эта затея, тут бы Ненахову и каюк пришел. Не задавит сразу, так лапищами сграбастает и порвет в одно движение. Вон какие мышцы перекатываются. Но приятеля спас Вадим, в прыжке сбив Карася и покатившись с ним по полу.
– Помогай Савинову!!! – прошипел Тагир, метнувшись к Караваеву. Тот уже успел вскочить, замерев в какой-то чудной стойке – одна нога вытянута вперед, руки разведены на манер крыльев. Ушуист, что ли?! Забавно выглядит с шипами на коленях и торчащей из-за ворота чешуей.
До Захара вдруг дошло, что он не знает, кто такой Савинов. Хотя, кроме как Вадиму, больше здесь помогать некому. Вместе с Карасем они сейчас катались по полу и увлеченно драли друг друга когтями, норовя вцепиться зубами в горло.