Конкурент. Сокрушить нельзя любить
Шрифт:
– Сонь, ты прости меня, – сказал Кирилл.
В отличие от собеседницы, он шагал по идеально ровному тротуару. Каблуки его туфель стучали, заглушали стрекот кузнечиков.
– Я был таким дураком. Не стоило предлагать тебе закулисную игру. Ведь ты много раз сетовала на свою патологическую честность, – он потер ладонью лоб, как бы недоумевая, как ему вообще могла прийти в голову эта идея.
Софья пожала плечами. Ну да, все так, предложение было паршивым и оскорбительным. А еще, будто кувалдой, ударило по ее женской самооценке.
– Хорошо, забыли.
Кирилл
– Правда? Здорово!
Несколько минут шли молча. Солнце тихо садилось.
– Как ты провела эти недели? – осторожно спросил Кирилл.
– Как обычно. Много работала. А ты?
– Тоже работал. А ещё скучал по твоим бисквитным пирогам.
У Софьи дома как раз стояла на столе свежая выпечка, но делиться ею почему-то не хотелось.
– Испеку как-нибудь еще, – виновато улыбнулась она.
– Я был бы счастлив.
Кирилл вдруг остановился и взял Софью за руки. Она вопросительно глянула ему в глаза.
– Сонь, слушай, – он нахмурился, потому что занервничал. – Как уже сказал, я был полным дураком, что предложил тебе тот план. И ты совершенно справедливо разорвала со мной все дела. Но это никак не решило мою задачу. Я по-прежнему должен найти заказчика. И тут вдруг подумал. Ты теперь на короткой ноге с гендиром "Лекто". Может быть посодействуешь, познакомишь с ним? По слухам, это парень обладает гораздо более гибкой… моралью, чем ты.
Софья моргнула. Казалось, что кто-то взял ее за шкирку и опустил в другую, гротескную реальность. Значит, Кирилл приехал не прощения просить. Да она не слишком-то в этом и нуждалась. А вот то, что он остался при своем мнении, со своими извращёнными взглядами на жизнь и работу, – вот это было просто отвратительным и сбивало с ног, как удар под дых. Значит, увидел в прессе все эти мерзкие статейки про их с Черновым отношения, поверил и решил использовать. В такие моменты Софья была рада, что росла в детском доме, где видела много-много разного прочего дерьма и выжила. Выживет и теперь. Только нестерпимо захотелось помыться.
Закрыв глаза, она сделала 5 глубоких вдохов. Кирилл молчал и ждал. Подняв ресницы, Софья с грустью глянула ему в глаза. Больше всего в жизни она ненавидела разочаровываться в людях. Это было больно. Всегда.
– Нет, Кирилл, – сказала ровно. – Я не на короткой ноге с Демидом Евгеньевичем. На самом деле мы совсем не ладим.
– Да ну, – он прищурился. – В "Ленте" говорят другое.
Софья сжала кулак, чтобы ударить. Видит Бог, она хотела этого отчаянно. Но времена, когда надо было отстаивать свою честь в драке, Софья оставила в прошлом. Поэтому сделала шаг назад и ещё один. Затем развернулась, побежала вдоль тротуара к своему дому.
– Опять сбегаешь, Сонь? – Кирилл не стал предпринимать попыток догнать ее. – Это уже не оригинально!
Софья слушала шуршание подошвы кроссовок о мягкое беговое покрытие и дышала – три вдоха, два выдоха, три вдоха, два выдоха. И успокаивалась. На самом деле, ничего не произошло.
Утром в понедельник Софья пришла на работу пораньше – чтобы в тишине морально подготовиться к разговору с командой. Вот как теперь смотреть в глаза всем этим людям, которые столько времени и сил потратили на разработку графена? Заряженные идеей, воодушевленные, многие перерабатывали, жертвовали временем, которое могли бы провести с семьей, детьми. Сколько раз Софья сама приезжала домой заполночь. По факту, теперь придется сказать им, что все было впустую, производить линзу все равно не сможем. Мысленно застонав, уронила голову в ладони.
– Софья Андреевна, – голос Леры из интеркома заставил ее выпрямиться. – Евгений Анатольевич просит вас зайти к нему в кабинет.
Па-бам. Чего и следовало ожидать. Теперь ещё и карьера покатится по наклонной "благодаря" Чернову. Генеральный директор "Хвоста кометы" нечасто заезжал в офис, поскольку был уже в достаточно преклонном возрасте. Интенсивный рабочий график его утомлял, потому Евгений Анатольевич несколько лет назад и взял на работу исполнительного директора. Теперь операционкой занималась Софья, а директор мог позволить себе только интервальные включения.
– Софья Андреевна?
– Спасибо, Лера. Хорошо.
Оглядев кабинет, задержала взгляд на фотографии с выставки инновационной оптики в Гонконге. Улыбнулась, вспомнив, как они с Петром чуть не опоздали на презентацию, заблудившись, и в результате выползли в элитный бизнес-район, пройдя через метро и подземный торговый центр. После выставки несколько крупных инвесторов пригласили их на ужин.
Взяв папку, Софья вышла из кабинета. В высоких декоративных вазах холла отражался солнечный свет, щедро льющийся из открытых окон. Погода налаживалась.
– Доброе утро, – сказала, открыв дверь генерального директора. – Можно?
– Да-да, Софья, проходи.
Евгений Анатольевич сидел за широким рабочим столом и улыбался, что само по себе было странным, а в такой день вообще казалось предзнаменованием беды.
– Садись, пожалуйста, – начальник указал Софье на кресло.
Евгений Анатольевич предпочитал обращаться к ней в странной манере, больше подходящей дедушке, нежели начальнику.
Положила на стол папку, села:
– Вы просили зайти, Евгений Анатольевич.
– Да! – торжественно начал он. – Ты, наверное, даже предположить не можешь, зачем.
Софья подумала про графен, Чернова и треклятые фото в Интернете. За любое ее можно было уволить. Евгений Анатольевич в принципе не выносил конкурентов, но от владельца "Лекто" его начинало трясти, и Софья всерьез беспокоилась о здоровье руководителя. Все же года немалые.
Решила не юлить и говорить прямо:
– Почему же, у меня есть подозрения.
– Нет-нет, – директор встал, подошёл к столу и налил шампанского. Затем вернулся и протянул Софье бокал: – Я знаю, что ты предприняла попытку отомстить негодяю из "Лекто". Это было смело, но совершенно не нужно.