Конкуренты
Шрифт:
Следующим этапом было бондарное производство, расположенное по другую сторону от заготовочных и деревообрабатывающих цехов, которые для него и судоверфи были общими. Тут уж Серега развернулся, стараясь показать старшему товарищу, что и он что-то может. Надо сказать, что это у него получилось. Бобров вообще-то давненько не заходил сюда, и даже еженедельные обходы как-то миновали это место. А между тем, здесь ковалась пусть и не самая главная, но все-таки вполне ощутимая доля общего благосостояния.
По сборочному помещению были с намеком на равномерность распределены четыре ворота, являвшиеся как бы центральной частью процесса.
В качестве обручей сначала использовали стальную ленту, поставляемую через портал, но когда товар оказался очень востребованным, и пришлось запускать целую мануфактуру, со стальной лентой случился напряг. Просто таскать ленту рулонами при том расходе стало чревато разоблачением. Поэтому все стали искать альтернативу. Литература предлагала ветви ели. Однако, ель в Крыму просто не росла. И тут кто-то из великих, подозрение пало на Смелкова, посоветовал такую экзотику как сирень. Сирени в окрестностях тоже не было, но зато ее было много за морем. В Малой Азии. Не зря же она звалась персидской. И тут совершенно случайно выяснилось, что капитан Вован вместе с тем же Смелковым, взяв в попутчики Никитоса, приступили к освоению рынков Малой Азии, а конкретно Гераклеи. Ну и, чтобы два раза не ходить, то есть не возвращаться домой порожнем, Вован получил задание, выраженное в слезной просьбе, привезти немного сирени. Вован все понял правильно и привез не охапку цветов, а набил полтрюма толстыми прутьями.
Вот таким образом Серегино производство стало автономным и с тех пор сильно потеснило гончаров, как в самом Херсонесе, так и в городах северного Причерноморья. Мало того, даже в скифском Неаполе Серегины бочки пользовались популярностью, ибо в них было очень удобно хранить и отправлять основной скифский экспортный товар — зерно.
А уж в поместье давно заменили большинство хрупких глиняных сосудов на деревянные. Кроме, может консерватора Андрея, который утверждал, что в амфорах вино зреет лучше. С ним не спорили — Андрей слыл знатоком. Но вот коньяк заложили на хранение исключительно в дубовых бочках и Андрей пока не возражал. Между прочим, когда Серега с Андреем решили продукт попробовать — так, чтобы определить его ценность, Бобров, узнав об этом, внес на рассмотрение общего собрания правящей верхушки поместья вопрос о запрете сроком на три года. И, что самое смешное, собрание его поддержало, хотя в отдельности все были против.
На коньяк у Боброва были обширные планы. Он не собирался воспитывать знатоков, ценящих букет и вкус. Он собирался использовать крепость напитка. Г реки для этого не годились. Не потому, что были субтильными или малопьющими. Просто у греков культура винопития была другая и прививать им новую не хотелось. А вот такие древние оторвы как скифы, вполне могли воспринять этот элемент новизны, тем более, что их вожди уже распробовали напиток и очень одобрили.
Бобров поймал себя на том, что они слишком много внимания уделяют бочкам, когда его ждут куда более
Но пока приходилось довольствоваться имеемой. Серега показал на дорогу и сморщился. Бобров развел руками.
В конце дороги, которая заканчивалась на краю обрыва обширной деревянной площадкой, стояла решетчатая широкая деревянная башня, увенчанная деревянным же подъемным краном. И выше крана возвышались топы мачт стоящих в бухте кораблей. Сами корабли стали видны, когда Бобров с Серегой взошли на площадку. Внизу башня вырастала из деревянного настила пристани, идущего как вдоль берега так и выдающийся в бухту двумя широкими молами.
У причалов были ошвартованы два однотипных больших корабля вооруженных двухмачтовыми марсельными шхунами, и пара поменьше, больше похожая на древнегреческие торговые суда, тоже одномачтовые, но в отличие от последних, с косым вооружением, типа гафельного тендера. На палубах суетились команды. Трюм одного из больших кораблей принимал груз — выстроенный на пирсе ряд лежащих на боку больших бочек.
— Это чего? — поинтересовался Бобров.
— Это Андрюха завоевывает Ольвию. Решил беспредел на тамошних рынках учинить. Демпингует, гад, — сообщил Серега, самодовольно ухмыляясь.
Сразу было видно, что идея ему нравится и, скорее всего, он тоже в этом участвует.
Сзади неслышно подошел Вован.
— Любуетесь? — спросил он небрежно.
Это было настолько неожиданно, что Бобров вздрогнул.
— Да ну тебя, Вован с твоими боцманскими шутками.
— Знаю, знаю, — сказал Вован. — И шутки у меня дурацкие. Вы лучше скажите, когда за инфраструктуру возьметесь. Логистика хромает на все четыре ноги. Грузы девать некуда. Склад мал, дорога, в связи с вашими фортификационными работами, никуда не годится.
Бобров слушал и кивал, соглашаясь. Портовая структура действительно оставляла желать лучшего. И, главное, некого было сделать козлом отпущения. В смысле, назначить старшим и ответственным. Боброву жутко не хотелось заниматься этим самому. Серега тоже заранее отмазался. У Вована своих дел было по горло. А Юрку сюда вообще нельзя было подпускать.
— Вообще-то подпустить его было можно, — вдруг подумалось Боброву. — Ну, к примеру, в качестве вербовщика. Вон с Петровичем как удачно получилось.
Медик был явной Юркиной удачей. Он так удачно вписался в жизнь поместья, что всем казалось, будто он тут всегда жил. И вообще, колония не могла состоять из них одних. Нужны были специалисты во всех областях. Хотя, конечно, экспансией заниматься практически никто не хочет. Все как-то желают развить хозяйство до каких-то пределов, ну, скажем, до полной самоокупаемости и зажить ни на кого не обращая более внимания. А ежели кто посягнет, то у поместья всегда сыщется адекватный ответ. Вот еще одна задача — быть всегда на шаг впереди в военной области. А лучше на два. И при этом, чтобы никакого пороху. Не хрен лезть грязными лапами в прогресс. Пусть он себе движется потихоньку.