Конкуренты
Шрифт:
Любимая изгибается, чтобы отвечать мне на поцелуй, но я отстраняюсь, потому что это сковывает мои движения, не даёт двигаться, так чтобы нам обоим было хорошо. Зараза понимает и перестаёт изгибаться, ложится на подушку и закусывает свою губу.
Нет, дорогая, я хочу тебя слышать! Толчок, и у Заразы вырывается громкий стон. Да-а-а! Мне мало. Хочу ещё. Больше криков, стонов. Быстро. Медленно.
Любимая стонет, ей хорошо, а мне ещё лучше. Её удовольствие приносит мне намного больше удовлетворения.
— Ох!
Медленно выхожу, продолжаю поглаживать, подводить. Чувствую, как Катя напрягается, лёгкое поглаживание и резкий толчок доводят Катю до пика. Пока любимая содрогается, не сдерживаюсь и ускоряюсь. Чувствую, как сжимается лоно, кайфую, сжимаю попку Заразы и кончаю, громко и с чувством.
— Да-а-а-а-а!
В глазах мелькают звезды. Сжимаю любимую в объятьях, целую в шею. Потные, удовлетворённые, счастливые, и так будет всегда. Каждую ночь, каждый день, всю жизнь я буду любить, и ценить свою Заразу.
— Люблю тебя, — любимая прижимается ко мне и нежится в моих объятиях.
— И я тебя, родная, очень люблю.
Роды
— Вы уверены, что не хотите, чтобы ваш муж присутствовал при родах?
— Уверена! — у меня вырывается крик.
Да когда они перестанут меня спрашивать?! Лучше бы роды принимали. — Любимая, — неуверенно говорит Денис.
— Брюнетик, подойди, — тихо говорю я, отдыхая от схваток.
Любимый наклоняется ко мне, и меня накрывает схватка. Хватаю его за рубашку и притягиваю ближе.
— Следи за отцом! А мне дай спокойно родить, а не переживать о том, что ты грохнешься в обморок, — сквозь зубы сказала я и отпустила мужа.
Его как ветром сдуло. Отлично, теперь можно и поорать. Крик, вроде как, помогает от боли. Но все же хоть какая-то отдушина. В родовую, наконец, не спеша зашёл врач.
— Как она?
— Скоро родит.
Врач подошёл ко мне и посмотрел под подол рубахи.
— Ну вот время и подошло, — проговорил он. — А теперь внимательно слушаем, что я буду говорить, поняла? — наконец-то.
— Да, — прорычала я, сжимая поручни.
После трёх мучительных часов у меня не осталось сил.
— Дуйся!
— Не могу, — плачу я.
Врач подходит, сжимает мою руку и кричит.
— Я сказал, ДУЙСЯ! — и орёт вместе со мной, когда я выполняю его требование.
Сквозь туман в голове чувствую невероятное облегчение, а потом слышу громкий крик ребёнка. Слезы облегчения и счастья.
Мне положили на грудь мою маленькую морщинистую дочь. Боже мой, какая она сине-фиолетовая и тёплая. Любуюсь дочерью, и в моей груди просыпается и расцветает чувство безграничной любви.
Не успеваю насладиться этим чувством, как дочь забирают, а меня перевозят в палату. Устало закрываю глаза, как в палату залетает бледный Денис.
Ох,
— Родная, как ты?
— Все живы?
— Да, Иван немного перенервничал.
— Он обещал доктору пулю между глаз, если он не придёт принимать у меня роды, — хмыкнула я.
— Доктор этого не слышал.
— Другие слышали.
Денис хотел ответить, как в палату принесли нашу дочь. Он, как заворожённый, смотрел, как её переложили в кроватку. Пока мне давали рекомендации по уходу за малышкой, Денис подошёл к дочери.
— Она такая крохотная, — прошептал он, когда мы остались одни.
— Ощущалась она не очень маленькой, — хмыкнула я.
— Я так рад, что с вами обеими все в порядке.
— Всё хорошо, пора бы тебе успокоиться.
— Это точно. Я теперь не уверен, что хочу троих.
— Сколько?
— Родная, не нервничай, тебе нельзя.
— Как это «не нервничай»? Хочешь троих? Рожай сам. Максимум — я приеду сюда ещё раз, ты меня понял?
— Конечно, любимая, — поцеловал мне руку. — Поспи, я разбужу тебя, когда она проснётся.
Эпилог
— МАМА! ПАПА! — раздаётся топот детских ножек.
— Они сейчас влетят в спальню, нужно одеваться, — раздаётся приглушённый голос из-под одеяла.
— Где мои трусики? Ты снова их порвал? — раздаётся возмущённый голос Кати, в ответ ей тихо смеётся Денис.
— Мама, а что вы с папой делаете под одеялом? — спрашивает старшая шестилетняя дочь Алиса.
— Прячемся, — с улыбкой в голосе отвечает Денис, показывая детям растрёпанную голову.
— От кого? — задаёт логичный вопрос четырёхлетний сын Иван.
— Прятки! — кричит двухлетний сын Костя и прыгает на кровать, чтобы забраться к родителям под одеяло.
Но его перехватывает Денис, успевший одеться в пижамные штаны. Для этого случая они всегда хранятся под подушкой, после неудобного вопроса от дочери про выпуклость боксеров.
— Пошлите, дети, на кухню, наша мама нас скоро догонит, — усмехается Денис, уводя детей из спальни.
Катя вылезает из-под одеяла и, хихикая, скрывается в ванной.
На кухне тем временем разгорается нешуточный спор.
— Я буду помогать папе разбивать яйца, я — девочка и старше вас, — поучительно говорит Алиса.
— Нет, буду помогать я! — поджимает губы Иван.
— Яйца бить! — кричит Костя, бегая по кухне.
— Всем успокоиться, готовить буду я, а вы садитесь за стол. Но сначала сходите умыться, почистить зубы и переодеть пижамы. Быстро! — сказала Катя.
Алиса с Иваном, надувшись, пошли в свои комнаты, а вот Костя потянул ручки к отцу.
— Пошли мыться.
— Пойдём, — улыбнулся Денис, подхватывая сына на руки.