Конкуренты
Шрифт:
Блюдо с малиной стояло на столе. За исключением цвета ягода на малину ничем не походила — размером с очень крупную виноградину, покрытая тонкой блестящей кожурой, овальная. Но когда я забросил пару ягод в рот, то невольно кивнул.
Вкус был похож.
— Варенье вообще не отличить, — гордо сказала Рыжая. — А вы бы знали, какую пшеницу мы тут нашли! Хлеб из нее, попробуйте. Растет кустами, зерна собраны в гроздья…
— Ты как хозяйка дачного участка, — засмеялась Лена. — Откушайте моих помидорчиков, не на
— Ага. — Рыжая гордо кивнула. — Так и есть. Нам бы людей побольше — мы бы натуральными продуктами могли и других снабжать…
В этот момент девушка, хлопотавшая за столом, тихонько подошла ко мне и прошептала на ухо:
— Извините, можно вас на минутку?
Я кивнул, встал из-за стола, вслед за девушкой вышел из домика.
— Да?
Она посмотрела на меня и чуть смущенно сказала:
— Нам пора. Все уже готово.
— Что готово?
— Для эксперимента.
— Черт… — прошептал я.
Еще никогда меня не звали заняться сексом таким деловым образом.
— Тебя как зовут?
— Катя.
Девушка была совсем молодая, лет восемнадцати от силы. Темноволосая, загорелая, стройная. Ноги длинные, грудь высокая.
Черт возьми, в Москве я бы завел с ней роман, не колеблясь.
Но вот так… для нужд науки…
— Ты хоть совершеннолетняя? — спросил я.
Катя усмехнулась:
— Если бы мне было семнадцать, это имело бы какое-то значение? Совершеннолетняя, не бойтесь. Сюда не попадают те, кому меньше восемнадцати. Говорят, чужие стараются соблюдать земные законы, дожидаются формальной дееспособности.
— Пошли, — обреченно сказал я.
— Это не больно, — подбодрила меня Катя и засмеялась. — Да вы хоть за руку меня возьмите… идете как чурбан…
Я и впрямь чувствовал себя скованным, как подросток на первом свидании. За руки мы так и не взялись — чинно, «по-пионерски», прошли по улице к одному из зданий — побольше других.
Здесь нас уже ждали. Двое мужчин в белых халатах, вызвавших у меня невольную ухмылку, все немолодые, очень серьезные. Комната, в которой они сидели, сильно напоминала врачебный кабинет.
— Попрошу отнестись к эксперименту серьезно, — неодобрительно глядя на мою улыбку, сказал один из них. — Сегодня мы проверяем возможность зачатия в экранированной камере. Катюша, ты в курсе, что будешь оставаться там до получения положительного или отрицательного результата?
— В курсе, — без восторга ответила Катя.
— Постарайтесь провести эксперимент два-три раза, для гарантии. — Мужчина снова обратился ко мне: — Ну и, конечно же, ждем вас завтра и послезавтра. Контрольная… контрольный эксперимент.
Другой ученый незаметно подмигнул мне и открыл дверь в стене. Странно, но подмигивание было не скабрезным, а скорее грустно-понимающим. И это меня чуть-чуть примирило с происходящим.
За дверью оказалась уходящая вниз деревянная
— Экспериментальный зал экранирован металлическими пластинами и емкостями с водой, — любезно сообщили мне. — Не спешите. Как закончите — поднимайтесь и постучите.
Я молча начал спускаться, Катя шла следом за мной.
Спуск кончился тяжелой металлической дверью, вроде тех, которые ставят в бомбоубежищах. Я с натугой отодвинул ее, мы вошли.
Экспериментальный зал выглядел довольно своеобразно. Как будуар в провинциальном борделе.
Стены были задрапированы розовой тканью. Светилось задернутое шторой окно — я отдернул штору и обнаружил за стеклом лампы — окно, конечно же, было фальшивым. Имелась широкая кровать — или ее вернее было называть экспериментальным полигоном? На тумбочке у кровати лежала стопка книг, лежал плеер с наушниками. Стол у фальшивого окна был заставлен судками с едой, стояло и два кувшина — с морсом и водой. На стене висел проводной телефон. В углу ширмой был отгорожен душ и биотуалет.
— Мне тут две недели жить, — сказала Катя. — Как минимум. Пока не станет понятно, получилось или нет.
Она стояла, опустив руки, и вся ее веселая бравада куда-то ушла. Смущенная девчонка в простом ситцевом сарафане до колен…
— Неправильно это, — сказал я. — Не по-человечески.
— Я знаю, — согласилась она. — Но все, что с нами случилось, — не по-человечески. Надо же попробовать… — Она осеклась, потом заставила себя улыбнуться. — Хорошо, что вы симпатичный.
— Ты тоже очень красивая, — не особо кривя душой, сказал я.
Катя молча стянула с плеч лямки сарафана, стоптала его. И осталась абсолютно обнаженной.
Я стал молча расстегивать рубашку.
— Поцелуйте меня, — зябко обхватив себя руками, сказала Катя. Мне показалось, что ей очень неуютно под моим взглядом и очень хочется прикрыться.
Я подошел, обнял ее и поцеловал в губы. Наверняка у нее было уже много мужчин — но целовалась она до сих пор неумело.
Подхватив девушку на руки и не отрываясь от ее губ, я бережно отнес ее на кровать.
— Все прошло удачно? — деловито осведомился старший из ученых, когда я поднялся наверх. — Вы как-то очень быстро…
Его товарищ, то ли более умный, то ли более чуткий, незаметно дернул его за руку.
— Слушай, не зли меня, а? — попросил я. — А то ведь могу и в зубы дать. Тебе только ветеринаром-осеменителем работать… эскулап хренов.
— Вообще-то я и есть ветеринар, — неожиданно обиделся мужчина. — И то, чем здесь приходится заниматься, восторга у меня не вызывает…
— Ну так думай головой, что перед тобой не корова с племенным быком, а два человека… и что девчонке восемнадцать лет, а она из-за ваших прожектов… как проститутка в публичном доме… — зло выпалил я и вышел.