Кононов Варвар
Шрифт:
Хмыкнув, Дрю покачал головой:
– Не игрушки, Мэнсон! А ну, как в ногу попадешь или соседке в задницу? Вот палку я тебе дам. – Он сунул Киму дубовое древко. – Маши себе, впечатляйся! А у меня еще есть.
Взвесив дубинку в ладонях и решив, что лучше что-то, чем ничего, Ким сказал:
– А машину на завтра дашь? Надо мне за город съездить, проведать кой-кого.
– Машину бери, но с обеда. Утром у меня дела – в институт, потом заправлюсь и в мастерскую… А в три я ее подгоню прямо к тебе на Президентский. И пошагаю к Леночке… а может, к Анечке…
– Ну,
Они разлили по стаканам, прикончили воблу с крендельками, и Ким отправился домой. Первую сотню шагов его слегка пошатывало, и приходилось даже опираться на дубинку, но хмель стремительно выветрился, словно и не плескалось в животе шесть бутылок пива. Свернув с Северного проспекта на Энгельса, Ким поинтересовался:
– Твоя работа, Трикси?
«Разумеется, – ответил пришелец. – Твой организм очищен и приведен в фазу нормального функционирования. Дело несложное – всего-то окислить спирт в глюкозу».
– Цены тебе нет, дружище, – сказал Ким. – Алкаши бы тебя на руках носили. Наверно, передрались бы, решая, в кого ты въедешь.
«Хватит с меня одного сантехника, – откликнулся Трикси и добавил: – Иди помедленнее и держись поближе к домам. Я сканирую».
– И как успехи?
«Пока безрезультатно».
– Ну, не расстраивайся, – утешил его Кононов. – Ты ведь не только ищешь, ты еще и работаешь. Собираешь информацию о том, какие на Земле живут уроды.
Впереди замаячило здание торгового центра с многочисленными вывесками, и Ким, сощурившись, прочитал: «Кафе „Засада“», «Пиво оптом – 24 часа», «Унитазы и ванны из Бразилии», «Секс-шоп „Руслан и Людмила“», «Аптека „Пурген“», «ДСО „Киммерия“». Последняя надпись ввела его в задумчивость. ДСО – добровольное спортивное общество? Дежурный салон одалисок? Дворец садистов-олигофренов? Диетические супы и обеды? При ближайшем рассмотрении выяснилось, что ДСО означает «Дом, сад, огород». Оставалось узнать, какое отношение это имеет к Киммерии.
Магазин был невелик и очень напоминал квартиру Дрю-Доренко, ибо на стенах висели смертоубийственные орудия – топоры, блестящие косы и тяпки, зубастые диски для распиловочных станков, лопаты, ломики и прочий инвентарь. Ким, помахивая дубовой палкой, прошелся взад-вперед, любуясь стальными лезвиями и остриями и соображая, что ему больше по нраву, топор или саперная лопатка, а может, лом или кетмень. Но все эти приспособления казались ему легковесными по сравнению с рыцарским мечом – лопаты и косы словно из жести, ломы коротковаты, а тяпка совсем уж штука несерьезная. Ким было остановился на топоре, но тут за его спиной послышалось негромкое покашливание.
– Чего желаете, молодой человек?
Повернувшись, Кононов обнаружил старичка-продавца в синем халате и синей же кепочке с надписью «Lily-boy». На вид ему было лет семьдесят с хорошим гаком, но держался он бодро.
– Ищу что-нибудь такое-этакое, потяжелее, – сказал Ким.
– Ферштейн! Кувалда вас устроит? Пудовая, для забивки свай?
– Можно посмотреть?
– Отчего же нельзя? Пройдем в подсобку, и посмотрите.
Кувалда
– Давно лежит, – произнес старичок, задумчиво лаская взглядом слегка проржавевший инструмент.
– Как давно?
– Лет восемь. С той самой минуты, как открыли магазин.
– А почему она здесь валяется?
– А потому, что до прилавка ее не донести. Подниму, и аллес капут! – объяснил продавец и, подумав, добавил: – Интересует? За полтинник отдам.
– Интересует, – промолвил Ким, вытаскивая деньги. – Беру! Заверните.
– Шутник вы, однако, – вздохнул продавец и покосился на дубинку. – Если хотите, я вам кувалду насажу, и понесете на плече. Рукоятка у вас подходящая… обстругаем конец, пристукнем молотком… С этим гешефтом мы живо управимся.
Так и было сделано, а к тому же, когда Ким с натугой перевернул кувалду и поставил ее на попа, старик закрепил рукоять железным клинышком. Затем инструмент улегся Кононову на плечи, и он, постанывая, но чувствуя себя вооруженным до зубов, потащил его к выходу.
– Не давит? – заботливо спросил продавец, когда они вышли на улицу. – Может, желаете тачку купить? Но это не в пятьдесят обойдется, а в пятьсот.
– Дотащу, – прохрипел Ким и, подняв голову к вывеске, спросил: – А почему Киммерия?
– Какой вы любопытный, юноша… – Старик взглянул на витрину соседей, где красовались черные ванны и унитазы, и объяснил: – Киммерия, потому что не Бразилия, не Парагвай и не княжество Монако. – Он похлопал Кима по спине. – Заходите! Подберу вам что-нибудь еще, потяжелее или полегче. Выбор у нас неплохой.
Ободренный этим напутствием, Ким свернул за угол, проковылял до кирпичной стенки, что огораживала баки с мусором, укрылся за ней и замер, кряхтя и отдуваясь.
«Трикси!»
«Ким?»
«Матрицу Конана, да поживее! Меня сейчас расплющит!»
Джинсы затрещали, рукава рубашки вздулись под напором мышц, и кувалда разом стала легче перышка. Убедившись, что зрителей нигде не наблюдается, Ким подбросил ее вверх, поймал за кончик рукояти и крутанул в воздухе. Ощущение невероятной силы переполняло его; казалось, он мог сокрушить Китайскую стену одним ударом, а вторым – вогнать ее обломки в землю. Чудесное, пьянящее чувство!
«Все в порядке?» – осведомился пришелец.
– Лучше не бывает! Если бегом, так будем дома через полчаса.
«Я же просил помедленнее! Тут тысячи людей, и надо каждого проверить… Ты с финнов бери пример, финны не суетятся и никуда не торопятся, – посоветовал Трикси. – Где сейчас твой Конан? В пиктских землях, вместе с голубоглазой девушкой? Вот и представь, что бредут они к северу, слушают лесные шорохи и говорят о том о сем. А главное, не спешат!»
– Ты меня вдохновил, – улыбнулся Ким. – Пожалуй, представлю и перемещусь… Жаль, под руками ни блокнота, ни компьютера!
«Зачем тебе компьютер и блокнот? Я на память не жалуюсь. Перемещайся!» – ответил Трикси и замолчал.