Конрад Керз: Ночной Призрак
Шрифт:
— Чтобы вселить страх, — ответил Вор. — Ибо страх — самое могучее из всех орудий. Страх заставит склониться тех, кто не отступит перед клинком. Мы проливаем кровь, чтобы спасать жизни.
— Верно, — кивнул примарх. — В чем польза ужаса?
— Ужас — это чистый клинок. Его удар обезоруживает противника, не нанося вреда. Ужас — друг послушания.
— Ты хорошо усвоил мое учение. А как же те невинные, которых мы убиваем?
Голос Вора стал жестче:
— Некоторые должны умереть в муках, чтобы многие могли жить в мире. Страх — это дорога к цивилизации. Она вымощена костями и омыта кровью, но то, что ждет в конце, стоит грехов, совершенных по пути.
— Цель оправдывает средства. —
Примарх сгорбился еще сильнее.
— Никчемные рекруты, недостойные даров, которыми их наградили.
Снаружи раздавался рокот взрывов.
— То есть эта бомбардировка нужна, чтобы скрыть их преступления от других легионов? — спросил Манек.
— А ты не так глуп, Камен Манек, — усмехнулся Керз. — Город пылает, хотя и не должен. И все из-за этих… преступников.
— Нужно возвращаться на орбиту, повелитель. Я обещаю собрать Кироптеру при первой же возможности, — сказал Севатар. — Мы проведем чистку и избавимся от недостойных рекрутов.
Примарх хмыкнул:
— Не поможет. Слишком поздно. Змея уже вонзила клыки. Яд попал в тело и начал действовать. Я все видел.
— Повелитель…
Керз жестом заставил его замолчать и резко поднял голову, принюхиваясь, будто гончая.
— Мы больше не одни.
Ауспик Товора издал короткий писк.
— Оружие! — скомандовал Севатар.
Бойцы его командного когтя вскинули болтеры.
— Энергетические отклики силовой брони со всех сторон, — объявил Товор. — Множественные сигналы. Не менее восьми.
— Четкие биометки, — произнес Манек. — У стен, в тенях.
— Там ничего нет! — воскликнул Вор.
Тени в углах зрительного зала зашевелились.
Системы наведения силовой брони с трудом нашли нечеткие цели. Они пытались обвести белой линией темное нечто, которое явно не хотело, чтобы его увидели. И все же машины справлялись лучше, чем глаза: Севатар несколько раз моргнул, но не увидел абсолютно ничего.
На ретинальном дисплее первого капитана заморгала одинокая нострамская руна.
«Угроза».
— Сомкнуть строй! Защищайте примарха! — приказал он, вешая болтер на бедро и доставая из-за спины цепную глефу.
Командный коготь собрался вокруг Ночного Призрака. Керз продолжал неподвижно сидеть, не проявляя к происходящему никакого интереса.
Щелкнули затворы болтеров. Тени замерли.
— Четкие цели! — объявил Товор. — Передаю данные. Белые контуры на ретинальном дисплее Севатара превратились в силуэты Астартес в боевой броне. Но он все равно их не видел.
— Будем стрелять? — спросил Вор. Его голос буквально сочился желанием ввязаться в драку.
— Нет, — произнес Керз. — Опустить оружие.
Воины Севатара неохотно подчинились.
Тени пошли рябью. Легионеры в черной броне вышли из тьмы, будто пластековые скульптуры из чана с жидкой смолой. Там, где только что были только данные целеуказателей, теперь стояло отделение ветеранов XIX легиона. Они словно материализовались из теней, чтобы заполнить контуры на дисплее. Севатару нестерпимо захотелось сорвать шлем, украшенный крыльями летучей мыши, и протереть внезапно заболевшие глаза. Такого не могло случиться. Уроженцы Нострамо прекрасно видели в темноте. Они должны были обнаружить Воронов, как хорошо те ни скрывались бы. Но не смогли.
Гвардейцы Ворона заняли широкий парапет, на котором раньше стояли статуи, теперь разбитые и лежащие на полу грудами обломков.
— У вас тактическое преимущество, — заметил Керз. — Надеюсь, никто — ни вы, ни мои сыновья — не сделает ничего такого, о чем мы все в итоге пожалеем.
Он перевел взгляд на Севатара:
— Я ведь прав?
— Шевельнутся — убейте! — велел подчиненным первый капитан, не опуская глефы и напряженно водя пальцем над рычажком включения цепного клинка.
Гвардейцы Ворона молчали. Они оставили разговоры своему повелителю.
Удивить Севатара было непросто. Даже по сравнению с другими космодесантниками он считался холодным, как камень, и не подверженным влиянию остаточных эмоций, от которого страдали иные из его братьев. Но когда Корвус Коракс вышел из тени, в которой физически не смог бы поместиться, даже первый капитан Повелителей Ночи озадаченно заморгал. Существо такого размера не могло двигаться настолько незаметно: его как минимум должна была выдать силовая броня. Системы любого доспеха щелкали, гудели и лязгали. Но не на Кораксе. Не было ни жужжания шарниров, ни гула силовой установки. Он появился из пустоты бесшумно, как масляная пленка на поверхности воды. Повелители Ночи, эти властелины страха и безжалостные убийцы, ощутили непривычное касание холодных пальцев тревоги.
— Брат, — заговорил Коракс, — я пришел без дурных намерений, но, прошу, объясни, что происходит с этим городом.
В речи примарха Гвардии Ворона, такой же тихой и мягкой, как у Ночного Призрака, было меньше шипящих, и звучала она более размеренно. Но Севатара это не обмануло: угроза со стороны Коракса была очевидной.
Когитаторы силовой брони обновили данные на ретинальном дисплее первого капитана — сначала системы целеуказания приняли примарха за еще одного легионера и только сейчас осознали ошибку. С виноватым щелчком датчики выискивали слабые места в траурно-черном доспехе Коракса. Перед глазами Севатара всплывали рекомендованные зоны поражения. Гудение в шлеме изменило тональность, когда когитатор пересчитал уровень угрозы, исходящей от примарха, и обозначил его как максимально опасного противника. Руна угрозы мигнула, но не изменилась, даже когда Коракс снял шлем. Во всех этих предупреждениях не было никакого смысла. Примарх доберется до Повелителей Ночи быстрее, чем они успеют нажать на спусковые крючки. Их шансы были ничтожно малы, даже учитывая присутствие Ночного Призрака. Севатар перевел взгляд с генетического отца на условного дядю, терзаясь муками выбора. Если он нападет первым, то, скорее всего, погибнет. А если Коракс все же имеет дурные намерения в отношении брата и решит их воплотить, то Севатар точно погибнет.
Щелкнул воке. Голос Вора на закрытом канале связи дрожал:
— Сев, что нам делать? Эти ублюдки застали нас врасплох. Если…
— Даже не думай! — перебил товарища первый капитан. — И уж точно не говори об этом вслух. Жди.
Раньше Севатар никогда не встречал Владыку Воронов лично. И еще ни разу не видел Коракса и Ночного Призрака вместе. Поговаривали, что их слепили из одного теста. Сходство братьев и правда поражало. Одинаковая мертвенно-бледная кожа. Владыка Воронов смотрел на мир полностью черными глазами. Властелин Убийц — тоже, если не считать тонкой полоски белка у самого края век. Оба вооружены стальными когтями. Оба напоминали крылатых зверей — порождения тьмы: один — птицеподобный, другой — рукокрылый. Оба чувствовали себя в темноте как дома. Даже их лица оказались на удивление похожи — как у настоящих братьев: изящные черты, длинные тонкие носы, высокие скулы, острые подбородки и иссиня-черные волосы.