Консервация ненависти
Шрифт:
– Как понимаю, это не телефонный разговор?
– Так точно. Я нахожусь на конспиративной квартире.
– Понял, где-то минут через двадцать буду.
– Принял. Жду.
– Давай.
Бакаров отключил телефон, положил его на переднее сиденье. Впереди был пост ДПС. Павел надеялся проехать его без задержки, но из-за фуры неожиданно появился полицейский, сделал отмашку жезлом, пришлось остановиться.
Встав перед автопоездом, Бакаров прикурил сигарету.
Полицейский ждал у кабины грузовика.
Павел усмехнулся – придется подойти,
Полицейский, поняв, что водитель «Форда» не выйдет из салона, нахмурившись, подошел сам, представился:
– Инспектор ДПС сержант Лупчин. Предъявите документы.
– А что, собственно, я нарушил?
– Не надо лишних разговоров, достали документы – и из машины.
– Ух ты, какой грозный полицейский!
– Вы не поняли? – повысил голос инспектор.
– Не кричи, сержант, так за день голос посадишь.
Бакаров достал удостоверение офицера антитеррористического Центра и удостоверение на право управления транспортным средством.
– Пожалуйста, господин грозный инспектор.
Взглянув в удостоверение личности офицера спецслужбы, сержант тут же сбавил тон:
– Извините, товарищ майор.
– А почему грубо с людьми обращаетесь, сержант?
– Виноват, но за дежурство так намаешься, что под вечер крыша едет. Ведь попадаются такие типы, ты ему…
– Это не оправдание. Ладно, я могу ехать?
– Конечно!
– Без документов?
– Извините, – спохватился сержант и вернул Бакарову удостоверение.
В 18.40, оставив автомобиль в тупике у школы, Павел прошел к дому пятнадцать по улице Буйко. Поднялся на второй этаж, нажал кнопку звонка квартиры номер пять. Дверь тут же открылась, хотя Бакаров заметил, что в «глазок» никто не смотрел.
– Привет, Юра.
– Здравия желаю, товарищ майор.
– А что это ты открываешь дверь, не зная, кто пришел?
– Почему «не зная»?
– Не смотрел же в «глазок».
– А у меня другой «глазок», даже два, – улыбнулся капитан. – Это миниатюрные видеокамеры, в сектор обзора которых входит вся площадка.
– Ну да, я совсем забыл, что ты командуешь группой электронной разведки.
– Проходите в гостиную, там у меня вся основная аппаратура.
В гостиной офицеры присели за стол, уставленный разным оборудованием, с монитором посредине.
– О каких результатах ты хотел мне доложить? – спросил Бакаров.
– Все по порядку, товарищ майор. Лейтенант Дворцова и прапорщик Бонин приступили к наблюдению за отелем «Варшава» в 10.05. В 13.00 ими был замечен человек, опознанный вами как Штеба Семен Викторович. Он зашел в отель. Остановился в номере двести четырнадцать. После доклада Дворцовой я вошел в базу регистрации постояльцев отеля. Номер двести четырнадцать снят на гражданина Украины, предпринимателя из Киева господина Головко Виктора Семеновича.
– Значит, Штеба теперь – Головко? Имя-отчество переставил, чтобы не путаться. Фотографию этого Головко сделали?
– Конечно. – Капитан нажал
Бакаров посмотрел на экран:
– Да, это он! Что было дальше?
– В 17.10 к нему пришла женщина. Ее тоже засняли.
Васильев переключил компьютер, и на мониторе высветилось фото довольно симпатичной женщины.
– Кто это, пробили?
– Обижаете, товарищ майор. Это гражданка Польши и подданная Швеции госпожа Линда Карс.
– Ты сказал, Линда Карс?
– Вас это удивляет? В принципе понятно, почему гражданка Польши и подданная Швеции в Переславе.
– Меня это не удивляет. Информация по ней есть?
– Так точно, буквально час назад получил. Линда Карс, уроженка города Жилина, профессиональный снайпер, проходила обучение в специальном центре «Грен» в Швеции. Участвовала в составе бандформирования недолго в Первой, полностью во Второй чеченской кампании. Числилась в отряде, лично подчиненном Масхадову. Направлялась и в другие банды. На счету этой внешне миловидной дамы, по данным ФСБ, двадцать девять солдат и офицеров Российской армии.
– И эта стерва свободно перемещается по России?
– В Чечне она действовала под другой фамилией и под другими документами, – объяснил Васильев. – Сейчас же она находится в России под своим именем. И если бы не наш интерес к ней, никто и не придал бы значения Линде Карс. Сейчас города России, в том числе и провинциальные, часто посещают иностранцы.
– Понятно, – проговорил Бакаров, – у Мадьяра два снайпера. Два профессионала-снайпера, – уточнил он. – По данным службы безопасности, подтвержденным Надой Тагаевой, находящейся в банде Мадьяра, Габор Молнар готовит в Переславе крупный террористический акт, имеющий целью уничтожение как можно большего числа мирных жителей. Для чего Мадьяру снайперы, если он планирует взорвать какой-то большой объект с массой людей?
– Не знаю! – пожал плечами капитан.
– Вот и я пока не знаю. Очевидно одно, Мадьяр пытается запутать обстановку, и это, надо признать, ему удается. Ты сбросил фото Карс в Москву?
– Так точно! Товарищ майор, а что, если нам прямо сейчас взять в отеле и Штебу, и Карс?
– Прямо вот так, сейчас поехать в отель и арестовать снайперов?
– Да!
– А Мадьяр?
– А что Мадьяр, его майор Хитров найдет и нейтрализует.
– Вот именно, что найдет, а не нашел.
– Но все равно при потере снайперов у Мадьяра возникнут серьезные проблемы.
– Ты уверен, что у него нет запасных стрелков? И потом, со Штебой ладно, ему есть что предъявить, а что мы предъявим Линде Карс? То, что она в Чечне наших солдат и офицеров убивала? Сомневаюсь, что у ФСБ есть неопровержимые доказательства ее преступлений. Иначе эту Карс достали бы и в Польше, и в Швеции.
– А если Хитров сегодня выйдет на Мадьяра и его базу?
– Вот когда, Юра, майор Хитров зацепится за Мадьяра, тогда и будем принимать решение о действиях на опережение. И то решать будем не мы, а генерал Губарь.