Консерватизм и развитие. Основы общественного согласия
Шрифт:
Симптоматично, что, называя в качестве приоритета сохранение традиционной семьи, консерваторы часто указывают на роль «большой» семьи в выполнении важнейших социальных функций – воспитания, образования, заботы о членах семьи пожилого возраста или слабого здоровья. В этом можно усмотреть не только приверженность традиционным ценностям, но и констатацию слабости «социального государства», неспособного эффективно выполнять эти функции: семья, в их представлении, остается единственным вызывающим доверие институтом, способным нести такую миссию.
При том что роль религии и традиционных ценностей в сфере морали, семейных, сексуальных отношений подчеркивается консерваторами
Для экспертов-консерваторов семейные моральные ценности – это, с одной стороны, зона консенсуса, «знаковой» принадлежности к консерватизму. С другой стороны, этот консенсус выступает как бы отличительным знаком, потенциальным водоразделом между консерваторами и остальными общественными силами. Как отмечает эксперт-консерватор, оселок размежевания будет вокруг религиозных вещей, несмотря на то что практическая политика осуществляется вокруг более земных вещей, более очевидных экономических и политических проблем. Такая позиция по существу декларативна: в плане практической политики они призывают скорее к сохранению статус-кво, гарантии от нежелательных перемен. Сфере семейных, моральных (в том числе сексуальных) отношений эксперты-консерваторы уделяли значительное внимание, но, рассуждая об угрозах разрушения традиционных ценностей, они обращали внимание на процессы, происходящие на Западе и практически не приводили примеров реализации подобных угроз в России.
Напротив, большинство независимых экспертов в данном вопросе занимают достаточно критическую позицию. Декларативная приверженность традиции воспринимается ими как охранительная мера, ограничивающая свободу общественной жизни, особенно инакомыслия. Они подчеркивают, что моральная и семейная сферы носят приватный характер, а потому не допускают чрезмерного вмешательства государства: моральный авторитет церкви (шире – традиции) ими, безусловно, признается, однако не допускается его навязывание обществу, тем более с подачи государства. Один из них отмечает: Русская православная церковь, безусловно, играет очень важную символическую роль в качестве силы национального единства… Но именно в качестве символа, а не реального института, который обеспечивает и религиозное воспитание, и решение этических проблем, повседневных проблем населения. Другой еще более критичен: Ценность, вопреки распространенному мнению, довольно конкретная штука… Вот, говорят: «Мы выступаем в защиту семейных ценностей». Тогда объясните мне: в состав семейных ценностей входит безраздельная власть отца над членами семьи? Семейное насилие входит?
Некоторые из независимых экспертов указывают на то, что в реальности российское общество весьма секуляризировано, причем в гораздо большей степени, чем европейские, которые критикуются консерваторами за отказ от христианских ценностей (самое постхристианское общество из всех современных обществ). А церковь в этом контексте некоторые независимые эксперты считают охранительским элементом, инструментом принуждения к единомыслию, к единоначалию.
Глава 4
Консерватизм для развития: концепция для гражданского общества
Консерватизм в России возрождается в уникальных исторических условиях революционных по своей сути изменений. Изменений давно назревших и жизненно необходимых: без конкуренции в экономике невозможно было обеспечить даже первейшие потребности страны и общества, без свободы и конкуренции
Стремительность и радикальность перемен – не чья-то злая воля, а объективный процесс преодоления исторической отсталости в организации устоев жизни и деятельности человека и государства. Однако порожденные ими тектонические сдвиги в экономике, социально-экономическом укладе, системе ценностей, отношениях между людьми оказались травматичными для большинства россиян.
Мы получили рынок с конкуренцией и рисками – благом для эффективности экономики, но в обществе, не привыкшем к инициативе и ответственности, возможности зарабатывать, но и страхи потерять рабочее место или разориться, накапливать богатство, но без умения рассчитывать доходы и траты, с бедностью и вопиющим социальным расслоением. Мы ушли от уравниловки в труде и социальной защите, но так и не выстроили адекватной системы адресной помощи социально уязвимым и нуждающимся в такой помощи, равно как и модели аккумулирования и расходования средства на эти цели. Мы сохранили государственное и бесплатное образование и здравоохранение, но не смогли создать соответствующую потребностям времени систему управления и финансирования этих сфер, чтобы сохранить и приумножить главное богатство нации – здорового и образованного человека. Мы переломили тренд сокращения продолжительности жизни россиян, но никак не можем уйти от уравнительного и, по сути, остаточного принципа финансирования пенсионной системы.
Мы ушли от монополии на идеологию, от подавления политических и гражданских свобод, конкурентные выборы стали привычными. Но наши «верхи» порой путают политических оппонентов с врагами государственности, а «низы» только обретают навыки самоорганизации и политического участия. В России рождается подлинное гражданское общество; добровольная коллективная деятельность граждан проявляет себя в самых разных сферах, дает им возможность проявить лучшие чувства благотворительности, сострадания, творческого труда и взаимопомощи. Однако объем этой деятельности – в масштабах огромного государства – остается скромным, а ее общественный авторитет и известность – ограниченными.
Все эти преобразования оказали огромное воздействие на отношения между людьми – от семьи и трудового коллектива, работодателями и наемными работниками, до огромных социальных общностей. Светские основы этики, на которой в прошлом строились взаимоотношения между различными группами людей, народами и поколениями, оказались в новых условиях либо разрушенными, либо недееспособными. Но мы только обретаем этическую систему, основанную и на религиозных, и на светских моральных нормах, соответствующую нынешнему состоянию общества и дающую новое определение социальной солидарности.
Этот далеко не полный перечень успехов и достижений, проблем и издержек – повод для размышлений и тревог и отправная точка для дальнейших действий политического класса, гражданского общества и всех граждан России. Главное – новая российская государственность состоялась. Мы сохранили государство и общество, ушли от угроз его распада и деградации. Мы можем справиться с внутренними проблемами и отстоять интересы России на международной арене. Мы можем создать для России и россиян счастливое будущее, основанное на нашем историческом и цивилизационном опыте и воспринимающее все то новое, что поможет нам в поступательном развитии.