Констанция (Книга 5)

Бенцони Жюльетта

Тяжело сопя, Людовик принялся успокаивать жену:

– Не надо, моя дорогая, у нас все будет хорошо.

Все это выглядело столь вяло и неубедительно, что королева, не желая выслушивать утешительные слова Людовика, покинула его покои. Следом за ней вышла и Констанция.

После этого король вызвал своего личного секретаря и сказал, что хочет видеть начальника тайной полиции министра юстиции и министра двора.

Встреча состоялась менее чем через полчаса после ухода ее величества Марии-Антуанетты. Король продемонстрировал потрясенным министрам документ, подписанный кардиналом де Роаном и скрепленный фальшивой подписью королевы,

после чего распорядился начать тайное расследование и установить все обстоятельства дела.

Министр двора барон де Бретейль, изумленно разглядывая купчую, пробормотал:

– Вот бы уж на кого не подумал... Ведь кардинал де Роан - один из достойнейших представителей католического духовенства во Франции.

На это министр юстиции господин де Миромениль язвительно заметил:

– Барон, а вам известно, что кардинал де Роан вместе с достославным маркизом Жильбером де Ла Файеттом, графом де Сегюром, виконтом де Ноайлем и прочими является членом масонской ложи?

Барон де Бретейль поморщился.

– Я знаю об этом. Я также знаю о том, что в эту масонскую ложу, кроме маркиза де Ла Файетта и кардинала де Роана, входит также аббат де Рейналь, проповеди которого, посвященные свободе и справедливости, пользуются неоправданно высокой популярностью.

– Нам бы давно следовало заняться этой масонской ложей, - недовольно произнес министр юстиции господин де Миромениль.
– Жаль, все время руки не доходят. А вот сейчас, между прочим, у нас появился удобный случай для того, чтобы окончательно разобраться с этими тайными республиканцами. Если их причастность к афере кардинала де Роана будет доказана судом, мы можем без всяких особых затруднений закрыть ложу. Ведь это самый настоящий рассадник республиканских идей. Она по-настоящему опасна для двора. Вдвойне опасно еще и то, что теперь там верховодит маркиз де Ла Файетт, который после своего триумфального возвращения из Америки считается национальным героем. Он популярен в народе, и мы должны с этим считаться.

Барон де Бретейль нервно улыбнулся.

– Слава Богу, что сейчас маркиз де Ла Файетт покинул Францию. Последнее время он проявляет не оправданно большое любопытство по отношению к внутри французским делам. Впрочем, мы здесь собрались по другому поводу.

– Нет-нет-успокоил их Людовик XVI.
– Я думаю, что разговор идет в нужном направлении. Прежде, чем начать тайное расследование по делу кардинала де Руана, мы должны предусмотреть все возможные последствия этого дела - как желательные для нас, так и нежелательные.

Начальник тайной полиции сидел в стороне, предпочитая не вмешиваться в политические разговоры. Его делом было выследить и изловить преступников, а размышлять над последствиями он не собирался, предпочитая предоставить это почетное право министру юстиции и министру двора.

Король также больше был занят тем, что слушал барона де Бретейля и господина де Миромениля.

– Одно неприятное для нас последствие является очевидным с самого начала, - сказал министр юстиции.
– На защиту кардинала немедленно поднимется церковь. Учитывая влияние во Франции святого престола, я могу предсказать, что личный друг великого капеллана Франции папский нунций в Париже немедленно выразит протест святого престола по поводу расследования. Естественно, все что раздуют газеты, а в каждой церкви, с каждой кафедры будут читать проповеди о том, что кардинал де Роан страдает за веру или что-нибудь еще в этом роде. В общем, из него обязательно

попытаются сделать мученика.

Король вяло поднял голову.

– Это опасно для нас?
– спросил он. Господин де Миромениль неопределенно пожал плечами.

– Не знаю... Не думаю... Если в руках у нас будут неоспоримые доказательства причастности кардинала к афере с бриллиантовым ожерельем, выразившиеся в подделывании подписи ее величества королевы Мариина эту шумиху. Если же твердых доказательств нет, то мы окажемся в полжении прокуратора Иудек Пилата. Вот это по-настоящему опасно. По-моему, главное в этом деле - не переборщить. Если кардинал виновен, то пусть это определяет суд.

– Кстати, насчет суда...
– отозвался барон Бре-тейль.
– В каком судебном заседании лучше всего рассматривать дело кардинала де Роана - в обычном или расширенном? Ведь это придется решать вам, господин де Миромениль, как министру юстиции.

Его собеседник надолго задумался.

– Да, это очень важный вопрос... Ну что ж, поскольку дело касается духовного сановника столь высокого ранга, то, очевидно, придется проводить расширенное заседание.

Барон де Бретейль без особого энтузиазма покачал головой.

– Значит, сорок девять судей?..

– Да.

Министр двора тяжело вздохнул.

– Чем больше судей, тем хуже - ведь легче договориться с десятью, нежели с сорока девятью судьями. Министр юстиции был настроен более оптимистично.

– Я постараюсь сделать так, чтобы состав судей был в нашу пользу...

– Ну что ж, попробуйте, попробуйте...
– скептически хмыкнул барон де Бретейль.
– Признаться откровенно, господа, я не испытываю особого энтузиазма по поводу возможного исхода дела. Меня не покидает такое ощущение, что кому-то окажется очень выгодно подставить королевский двор и использовать любые результаты этого скандала против нас. Особенно будут трепать имя королевы.

Господин де Миромениль кисло взглянул на барона де Бретейля.

– Вы имеете в виду республикански настроенную прессу?

– Да, все эти грязные бульварные листки, на разный лад превозносящие идеи Руссо. Кстати, в последнее время, стали особенно нетерпимыми выступления некоего Ретифа де ля Бретона, который едва ли не ежедневно поливает грязными словами королевский двор и, особенно, ее величество королеву. Необходимо будет срочно разобраться с ним.

Людовик XVI поморщился.

– Только прошу вас, господа, сделайте это тихо, без шума. В последнее время народ Франции очень болезненно переносит деятельность нашей тайной полиции.

Наконец-то, в разговор вступил начальник тайной полиции.

– Мы сделаем это так тихо, что никто не обратит внимания, - вкрадчивым голосом сказал он.
– Для этого не понадобится прилагать никаких особых усилий. Правда, господина Ретифа де ля Бретона придется на некоторое время оставить на свободе, а арестуем мы его в тот момент, когда внимание прессы будет отвлечено делом кардинала де Роана. Что же касается самого кардинала, то я завтра же отправлю своим агентам в Риме депешу о необходимости установить особенно пристальное наблюдение за его высокопреосвященством. Наблюдение будет также установлено за его домом в Париже на Вьейдю-Тампль. То же самое касается графини де ла Мотт, как, впрочем, и ее супруга. Насколько мне известно, упомянутая публика принадлежит к кругу людей, довольно часто посещающих салон госпожи де Сен-Жам, проживающей на Вандомской площади.