Констанция. Книга шестая

Бенцони Жюльетта

Губы девушки дрожали.

— Я опоздала… — едва слышно прошептала она. Увидев девушку, Ретиф де ля Бретон мгновенно вскочил с постели и, обхватив ее за талию, принялся целовать руки.

— Надо же, какое появление! — радостно воскликнул он. — Нет, все-таки господь Бог слышит мои молитвы. Я вижу, что вы, мадмуазель, явились сюда для того, чтобы наградить меня своей грацией.

Он уже собирался потащить девушку в будуар, однако мадам Фаустина охладила его любовный пыл. Она решительно отодвинула его в сторону и строго сказала:

— Ретиф,

эту девушку не троньте! Это моя дочь. Она лично готовит бульон для ее величества королевы Марии-Антуанетты. И не смотрите на нее таким взглядом, Николя. Она этим не занимается. Я знаю, что вам очень неприятно это слышать, но, увы тут уж ничего не поделаешь. Возвращайтесь к своему делу.

Она довольно грубо толкнула Ретифа де ля Бретона на постель и задернула занавесь над будуаром.

Писатель принялся с вожделением целовать ноги бесстрастно взиравшей на него девицы.

— О, эти чулочки… — шептал он, проводя руками по розовому шелку. — О, эти пяточки…

До его слуха донеслись отдельные фразы из разговора мадам Фаустины с дочерью. Две женщины стояли неподалеку от будуара, и, услышав то, о чем говорит Луиза-Фелисите, Ретиф де ля Бретон застыл на месте.

— Объясни мне, почему ты дома в такой ранний час? — требовательно спросила мадам Фаустина. — Ведь ты еще должна быть во дворце? Кто будет подавать ужин ее величестве королеве?

Девушка растерянно разводила руками.

— В одиннадцать часов я еще была у себя. Потом я услышала какой-то странный звук. Оказалось, что мою дверь запирают снаружи. Я просидела взаперти, наверное, не меньше, чем полчаса. Потом я опять услышала звук ключа, поворачивавшегося в замке, и мою дверь отперли. Это был гвардеец с ключом. Когда я вышла из своей комнаты, вокруг никого не было. Мне сказали, что королева уехала в одиннадцать тридцать. Мама, я ничего не могу понять. Что-то произошло. Но что?

Мадам Фаустина задумчиво покачала головой.

— То, что ты говоришь, выглядит очень странно, что обычно бывало в последнее время по вечерам?

Девушка пожала плечами.

— Обычно в такое время к королеве приходил его величество Людовик, и они запирались вдвоем в спальне. Но сегодня все было по-другому. Я не видела ни королеву, ни графиню де Бодуэн, ни короля. Все куда-то исчезли.

Услышав рассказ камеристки королевы, Ретиф де ля Бретон выпрямился и стал задумчиво тереть лоб. Очевидно, то, что происходило в королевском дворце Тюилрьи, сейчас интересовало его намного больше, чем возможность насладиться роскошным телом.

В последнее время Париж будоражили слухи о том, что скоро почти двухлетнему сидению короля в Тюилрьи придет конец. Одни высказывали предположения о том, что короля собирается выкрасть его австрийские друзья, другим казалось, что он сбежит сам. Во всяком случае, все были уверены в том, что рано или поздно король, лишенный в последнее время реальной власти, оставит Париж.

Конечно, такие новости не могли не волновать Ретифа де ля Бретона. Он сидел

в будуаре, прислушиваясь к разговору матери и дочери, и совершенно позабыв о молоденькой проститутке, лежавшей перед ним.

Чтобы напомнить о себе, девушка осторожно сняла один чулок, обнажив ногу. На мгновение страсть взяла верх, и Ретиф де ля Бретон принялся торопливо целовать пышное бедро. Однако Луиза-Фелисите снова принялась рассказывать матери о событиях сегодняшнего вечера, и Ретиф де ля Бретон опять забыл о цели своего визита к мадам Фаустине.

— Я спросила у гвардейца, который охранял мою дверь, что произошло. Но он пожал плечами и ответил, но ничего не видел. Я так и не добилась от него ответа.

Мадам Фаустина озабоченно покачала головой.

— А что происходит на улицах?

— Когда я возвращалась домой, — рассказала девушка, — я видела на нескольких улицах страшные толпы!

Отодвинув занавеску, Ретиф де ля Бретон с заинтересованным видом спросил:

— Что произошло сегодня вечером во дворце Тюилрьи между одиннадцатью и полуночью?

Мадемуазель Луиза-Фелисите испуганно посмотрела на мать.

— Он что, подслушивал нас?

Мадам Фаустина махнула рукой.

— Не бойся его, это мой старый друг.

Тем временем Ретиф де ля Бретон торопливо натягивал на ноги сапоги.

— Его зовут месье Николя Ретиф де ля Бретон, — добавила мадам Фаустина. — Это самый любопытный человек в Париже, другого такого нет.

Торопливо одеваясь, писатель прокомментировал:

— Я ничего не могу с собой поделать — это профессиональный недостаток. Видите ли, мадемуазель, я пишу о Париже, и пишу правду. Поэтому меня интересуют все слухи, которыми живет наш город. Меня чрезвычайно заинтересовало то, что вы сейчас рассказали матери. Скажите, это, действительно, было на самом деле? Королевы нет в Тюилрьи?

Девушка растерянно пожала плечами.

— Я не знаю… Я не знаю, насколько это верно, но все, кто сейчас находится во дворце, не могут сказать ничего определенного о том, где королева, король и их дети. Я даже не смогла найти графиню де Бодуэн. А ведь она обычно находится во дворце круглые сутки. Когда я сидела взаперти в своей комнате, я слышала какой-то шум и шаги, но потом, когда вышла, все было тихо.

Ретиф де ля Бретон задумчиво потер в затылке.

— Да, интересно, что бы это могло значить?

Обнаженная девица, лежавшая рядом с ним в будуаре, недовольно произнесла:

— Мадам Фаустина, мне кажется, что вам нужно найти другого клиента.

Спустя полчаса Николя Ретиф де ля Бретон, запыхавшийся от быстрой ходьбы, стоял перед широко распахнутыми воротами при въезде во дворец Тюилрьи и разговаривал с охранявшими их гвардейцами. На площади перед дворцом царило оживление, подобное тому которое наблюдалось в Париже в жаркие июльские дни 1789 года. Толпа слушала зажигательную речь какого-то оратора, перемежавшего каждое свое предложение громким кличем: «Смерть тиранам!»