Констанция. Книга третья

Бенцони Жюльетта

Самое странное — усталость сегодняшнего дня не располагала ко сну. Лишь только Жак устроился поудобнее, как вновь ощутил голод. Благо, кладовка располагалась недалеко, а нож всегда был остро отточен.

И вскоре на большом блюде красовались толсто порезанное холодное мясо и остатки хозяйского хлеба. Жак с аппетитом поужинал во второй раз, а поев, расчувствовался и вспомнил о лошадях. Правда, дальше сочувствия Жак не пошел. Ему не хотелось выходить на холод под дождь, тащиться в темноте в конюшню. Зато приятно

было представлять себя эдаким благодетелем, не забывавшим в моменты благополучия и о судьбах других.

То, что не ели ни Анри, ни Мадлен, Жака не занимало. Хозяева могли позаботиться о себе и сами, к тому же, им сейчас было доступно то, от чего был отлучен Жак, находясь в одиночестве. Он еще подбросил дров в очаг и подвинул скамейку поближе к плите, словно собирался изжариться. (?н лежал на боку, подложив под свою пухлую щеку кулак.

» Это надо же, — изумлялся Жак, — полено такое крепкое, не уковыряешь, а смотри, не прошло и четверти часа, как оно уже разваливается на куски. А потом от него ничего не остается, кроме пепла «.

Жак тяжело вздохнул так, словно речь шла не о полене, а о нем самом.

» Вот умру, и никто не вспомнит обо мне, что жил на свете такой Жак, славный парень, верный слуга. И никто обо мне не заплачет, никто не придет на мою могилу «.

Он еще раз вздохнул, потянулся пару раз, зевнул и уснул сладким сном человека, выпившего три кружки крепкого вина.

Виконт Лабрюйер подхватил Мадлен Ламартин на руки и закружил по комнате. Сумочка на длинной серебряной цепочке выпала из ее руки, и Анри ногой отбросил ее под столик.

— Боже, что ты делаешь, Анри! — восхищению Мадлен не было предела, она словно выплескивала из своей души все накопившееся там за последние дни.

— Я так люблю тебя, ты пришел ко мне, ты понял, я тебя обманывала…

— Молчи, молчи, Мадлен… И губы их вновь встречались в поцелуе. Мадам Ламартин указала рукой на дверь, ведущую из гостиной.

— Там…

— Я все знаю, я уже успел осмотреться в твоем доме, — Анри

Плечом отворил дверь и понес Мадлен по гулкому коридору.

Дверь спальни была приоткрыта и в темноте тускло мерцала

Золоченая спинка большой кровати.

— Я сейчас… — Анри бережно уложил Мадлен на простыни и

Склонился перед камином.

Ровно сложенные дрова и щепки под ними только и ждали огня.

Анри выбежал и вернулся с зажженой свечой. Слегка потянуло дымом, а затем ровные языки пламени побежали по сухому дереву. И в дымоходе загудел ветер. Безжизненная до этого спальня наполнялась светом и теплом. Мадлен лежала, прикрыв глаза, с чувствительно приоткрытыми губами. Она так и ждала, чтобы Анри склонился над ней и поцеловал ее.

— Ты ждешь меня? — спросил виконт.

— Я не могу дождаться… И вновь их губы соприкоснулись.

Анри не был настойчив и нетерпелив. Он словно дразнил Мадлен. Лишь

только коснувшись губами ее рта, он тут же отстранился и провел тыльной стороной ладони по ее еще немного влажным волосам.

Женщина вздрогнула и напряглась. А рука Анри уже скользила по ее шее, нащупывая застежку ворота платья. Мадлен села и, придержав свои длинные волосы одной рукой, второй принялась расстегивать непослушный крючок.

— У тебя такие холодные руки, — сказал Анри, прикасаясь губами к ее пальцам, — ты вся замерзла.

— Сейчас, сейчас, — шептала женщина, освобождаясь от платья.Затем она принялась развязывать тесемки, стягивающие ворот рубахи Анри. Они медленно раздевали друг друга, словно оттягивая момент близости.

Анри не отрываясь смотрел на Мадлен, а та не сводила взгляда от

Его отливавшего в блеске огня камина тела. Рука виконта медленно двигалась по плечу женщины, скользя к груди.

Он несильно сжал свои пальцы на белоснежном холмике, увенчанном темно-коричневым соском. Мадлен запрокинула голову, ее волосы рассыпались и коснулись подушки.

— Что ты делаешь, Анри? — прошептала она. Виконт, нагнувшись, поцеловал ее в ложбинку на груди, поймав губами изящный золотой крестик. Он потерся о ее шею шеей и легонько подул на самую мочку уха. Мадлен обхватила его голову руками и взъерошила мокрые волосы.

— Виконт, я так люблю тебя, дорогой! Я не знаю, что бы делала, если бы ты не приехал.

— Я не мог оставить тебя одну.

— И я не могла остаться с тобой. Мы могли встретиться только здесь, у меня.

— Но ты же не хотела этого. Мадлен горько улыбнулась.

— Я не могла себе этого позволить, пойми.

— Почему?

Я связана обещанием.

Но ведь ты была одна.

Я не знаю, мне было тяжело переступить через себя.

Но теперь-то, Мадлен, все хорошо.

Сейчас так прекрасно, как никогда еще не было. Прижми меня покрепче, проведи своими холодными пуками по моим плечам, я вся горю.

Женщина понемногу забывала о стыде, об осторожности. Она

Громко стонала, смеялась, вскрикивала, а Анри ласкал ее и теперь

Уже казалось, не Мадлен удерживает его, а Анри не дает спешить.

— Ну погоди, погоди, — шептал он, — дай мне насладиться твоим

Телом, дай вдохнуть твой запах.

— О боже, что ты делаешь, Анри? — Мадлен ловила его руку и

Сжимала в своей ладони, но мужчина упрямо высвобождал пальцы и

Уже вел ими, повторяя плавные изгибы бедра.

— Сильнее! Сильней прижми меня, — повторяла Мадлен.

Но Анри словно дразнил ее, то припадая к ней, то отстраняясь. И

Женщина, словно ее влекло к мужчине какой-то невидимой силой, приподнималась на локтях, чтобы только оказаться поближе к своему любовнику. Ее колени дрожали, пальцы не слушались. Она путала слова и тут же смеялась.