Константинополь Тихоокеанский
Шрифт:
— Держи, Фомич. Начнём скоро такие денежки в оборот запускать.
— Похожи, ваше высочество, только без бороды тут.
— Пришлось, есаул, пришлось. Так надо, чтоб все понимали — Россия здесь НАВСЕГДА. А деньги — самый верной способ, вот он «Один Рубль Русской Америки». И я на обороте. Всем понятливым намёк, а бестолочей — кровью умоем!
— То так, то так. Хороша денежка, прям царска.
— И ты туда же, Фомич, и так без конца думаю, — донесёт какая сволочь отцу. Дескать, совсем от рук отбился сынок, уже и монету собственную чеканит, свой профиль на деньгах изобразив. Ты поди слышал байки про «Американское православное царство»?
— Слышал, как не слышать.
— Потому, Ефим Фомич, слушай внимательно. Я
— Не приведи господь, ваше высочество. Ляхи народец своенравный, бунтарский, за ради папы римского на любое злодейство готовы.
— Вот-вот. Постараюсь побыстрее вернуться или сюда, в Русскую Калифорнию, или же во Владивосток. Как написал один поэт: «Если выпало в империи родиться. Лучше жить в глухой провинции, у моря».
Великий князь, как бы предчувствуя скорый отъезд, дал в ту встречу много полезных советов. Как то — не бросаться всем старообрядцам в хлебопашество. Зимы тут почитай что и нет, урожаев за год снимать можно по два, трудолюбивые кержаки быстро обеспечат себя продовольствием, а что дальше? А дальше необходимо развивать собственное производство — и стекольный заводик, и кирпичный, да не один. И искать залежи железа, угля, ставить небольшие домны. Развивать торговлю, обратить внимание на паровые машины, которые вовсе не диавольский промысел, а дело рук и разума человеческих. Молодых ребят тянущихся к железу, ставить подручными в кузницу, пусть даже излишек их наберётся, пускай, — в будущем потребуются умельцы чинить пароходы, пора, давно пора пришла строить большие корабли из стали и на них, не завися от ветра, точнее от его отсутствия, пересекать Тихий океан. Кустов проникся, впечатлился, хоть и был почти вдвое старше молодого Константина…
Относительно продовольствия, тут и правда — куда как легче, была бы вода поливная. Овощ прёт в рост, не успеваешь собирать, солдаты охраняющие границу такие огороды разбили — приходи кума любоваться! Сущий рай земной, края здешние. И за этот рай, за эту землю старообрядческая община драться будет хоть с чёртом, хоть с дьяволом, хоть со всеми сразу Северо-Американскими Соединёнными Штатами, сколько их там ни будь, штатов этих.
Оружейная мастерская в форте Росс хоть и получила станки и двух мастеров, выписанных великих князем с восточного побережья, потребности колонии в ружьях и револьверах закрыть не могла. А ещё порох нужен, свинец, да много чего. Зато «монетный двор» работал круглосуточно. Кузьма Колотовкин, отец которого был дружен с Фомой Кустовым, а сыновья так и выросли в соседних дворах, только Кузьма старше на пяток лет, и здесь, в Калифорнии свой дом решился ставить по соседству от Кустовых. Хотя сам Кузьма этим не занимался — нанял плотницкую артель, старшему сыну наказал приглядывать за работниками. Колотовкин сутки напролёт чеканил монеты, жалованье получал — царское, семья из десятка человек могла не работать и как сыр в масле кататься. Но разве ж можно лодырничать, Агафья Колотовкина и Любаня Кустова взялись за выращивание гусей да уток, ребятишек определили на огороды. По совету губернатора Образцова, хлебопашествовали далеко не все переселенцы, — губернской управе требовались работники на обустройство дорог, опять же телеграф тянуть, камень дробить, да много чего. Платили хорошо, можно семью прокормить, да и бабы всё одно по мелочи овощей да птицы сообразят…
Колотовкин под величайшим секретом рассказал — Константин Николаевич раскрыл тайну старообрядцев-фальшивомонетчиков, но не изволил гневаться, напротив, предложил мастерам перебраться из сибирского захолустья за океан и попробовать подделать бумажные деньги САСШ и иных держав. Кузьма же работал исключительно с монетами, чеканя золотые червонцы и серебряные рубли, мешал серебро с медью и бронзой, угадывая лучший сплав для
Под осень в Беловодье с полутысячным конным отрядом прибыл хмурый Образцов, тут же переодевшийся в парадный мундир генерал-майора со множеством наград. Оказывается — ждали большой отряд североамериканцев, идущий от Большого Солёного озера. Кавалерию САСШ по договорённости между двумя державами следовало пропустить через российские владения до Сан-Франциско и так и не покорившегося «пиндосам» (ругательство великого князя) остающегося за мексиканцами Монтерея.
— Что ж получается, Сергей Вениаминыч, — Кустов в неформальной обстановке с генерал-губернатором общался без чинов, — выходит слабину мы дали, пускаем мерикашек через наши земли?
— Тут сложнее всё, Ефим Фомич. По сути, Конгресс и президент САСШ признали российские приобретения в Калифорнии, но решительно настояли на оставлении за собой Сан-Франциско, хоть его высочество Константин Николаевич и обещал поддержку группе мормонов, а второе условие — пропустить отряд полковника Ньюмена для очистки американской части Калифорнии от мексиканских отрядов. В политике, как и на войне, приходится жертвовать малым для сохранения большего. А пройдут американцы у нас под конвоем, практически без остановок. Два места для коротких привалов и водопоя предусмотрены и всё. До Сономы доведём, пропустим через границу и поедем с тобой Ефим Фомич пожелаем счастливого пути его императорскому высочеству.
— Уезжает?
— Да, «Аврора» уже изготовлена, дипломатические отношения Русской Калифорнии с САСШ налажены, впереди обмен посольствами, строительство государства Российского на американском континенте. Много впереди интересного, господин полковник.
— Чего? Какой-такой полковник?
— Чёрт, проговорился. Полковник ты с недавних пор, Ефим Фомич, его высочество перед отъездом делает всё возможное, чтоб ЕГО доверенные люди максимально в чинах выросли.
— Какой с меня полковник, Сергей Вениаминович? Смех один! Казак я, да ещё старой веры. Мне в высокоблагородиях ходить — только насмешки терпеть.
— Отставить панику, полковник Кустов! Ты будешь назначен атаманом Американского казачьего войска! Константин Николаевич вот только приказ подписал. А относительно балов и приёмов, где те насмешки терпеть, так по Петербургу вряд ли придётся вам расхаживать, господин полковник. Ну это совсем уж исключительный случай, чтоб государь офицеров из Калифорнии вызвал для доклада. А здесь ты на своём месте. Сыновья подрастают, в школу офицерскую их определим, на её обустройство деньги есть, откроем весной следующего года.
— Как же с мексиканцами, господин генерал, скажи пожалуйста? А вдруг да американы после на нас пойдут?
— Мексиканская армия ещё держится, и огрызается вполне успешно. Слышал как они начали пули обмакивать в трупы животных, чтоб любое ранение смертельным стало?
— Это под ангельским городом когда сражение случилось?
— Да, под Лос-Анджелесом. Американцы запаниковали, ведь из двух сотен раненых погибло три четверти, армейские части и десантники с эскадры Стоктона боятся выступать против мексиканских парт ан. Затягивается война, нет ожидаемой скорой победы, в САСШ растёт количество недовольных. Потому и послан конный отряд в две тысячи человек, потому и пошли на признание Русской Калифорнии в Вашингтоне.
— Сегодня признали, завтра напали. Нет веры лютеранам, равно как и католикам.
— Доверяй, но проверяй, Ефим Фомич. Разведку никто не отменял. А ты пока американцев проведём, на всякий случай сверни работу артели. И мужиков числом поболее выведи, чтоб видели вояки — земля густо заселена, народу много. Возьми карту, маршрут посмотри, по которому поведём.
— Понял, господин генерал-майор, сделаем!
— Ого как официально, господин полковник! Да, Ефим Фомич, ты уж меня не выдавай — удивись, будь добр, когда его императорское высочество полковником поздравит!