Конструирование языков: От эсперанто до дотракийского
Шрифт:
Кроме того, искусственные языки можно создавать и просто для удовольствия или художественных нужд. Если вы пишете фантастический роман о жителях далекой планеты, в сущности, довольно странно, если они будут говорить по-русски, по-английски или на каком-то еще земном языке. Разумеется, об этом мало кто задумается, но если задумается сам автор, то ему может захотеться создать для своих персонажей особый язык или хотя бы несколькими штрихами показать, что он существует [1] . Таких языков, на которых говорят обитатели вымышленных миров, было изобретено довольно много. Они называются художественными языками, или артлангами (от английского artistic language 'художественный язык'). Некоторые из них разработаны хорошо и имеют подробную грамматику, например клингонский язык в сериале «Звездный путь» или языки квенья и синдарин у Толкина, а некоторые хуже – порой авторы ограничиваются парой непривычно звучащих слов.
1
Здесь может возникнуть возражение: если речь идет о жителях далекой планеты, почему они вообще должны пользоваться коммуникативной системой, похожей на человеческий язык, а не общаться
Разумеется, границы между типами довольно размыты – так, звездный язык Велимира Хлебникова можно считать философским, потому что он претендует на проникновение в глубинные тайны мироздания, а можно – художественным, поскольку в первую очередь он стал известен как составной элемент художественных произведений поэта.
Второй параметр, кроме цели создания, по которому можно классифицировать искусственные языки, – откуда их изобретатели черпают лексический и грамматический материал. Есть два основных пути: можно взять за основу один или несколько существующих языков, а можно придумать все с нуля. Языки, которые основываются на других, называются апостерирорными (ведь когда мы о чем-то судим апостериори, мы опираемся на уже известные факты и опыт). Напротив, языки, изобретенные из ничего, называются априорными (когда мы судим о чем-то априори, мы не опираемся ни на что). Эсперанто, словарь которого построен на основе европейских языков, – пример апостериорного языка, тогда как логические и философские языки чаще всего бывают априорными. Разумеется, и тут есть промежуточные случаи – например, когда часть слов в языке берется из имеющихся источников, а часть создается с нуля.
В пространстве, имеющем два измерения – цель создания и источник языкового материала, и можно расположить все искусственные языки. Но, пожалуй, стоит упомянуть, что не слишком далеки от них и некоторые языки – объекты изучения вполне традиционной лингвистики. Речь идет, во-первых, об искусственных литературных стандартах, которые создаются волевым решением нормализаторов на основе нескольких диалектов, – таков, к примеру, современный немецкий литературный язык. Фактически это не что иное, как апостериорные вспомогательные языки, с той только разницей, что они предназначены не для общения между разными народами, а для общения представителей одного народа, говорящих на разных диалектах. Во-вторых, это реконструированные древние языки (не случайно в словах реконструкция и лингвоконструирование один и тот же латинский корень), например праиндоевропейский. Не будет большим преувеличением сказать, что такие реконструкции обычно обладают гораздо более регулярной и четкой грамматикой, чем наблюдаемые языки, поскольку сама процедура сравнительно-исторической реконструкции предусматривает пошаговое снятие нелогичностей. В-третьих, это языки, сочиненные специально для научных нужд – для описания семантики или лингвистических экспериментов. Обо всем этом мы тоже будем говорить, хотя обычно такие темы в книгах об искусственных языках не поднимаются.
Классификация по функции тесно связана с хронологией развития искусственных языков, но не вполне соответствует ей. Нельзя строго утверждать, что один тип в истории лингвоконструирования последовательно сменялся другим, но все же можно сказать, что европейское Средневековье и в особенности раннее Новое время – это период интереса к философским языкам. Время стандартизации и создания языковых норм – примерно вторая половина II тысячелетия: где-то эти процессы происходили раньше, где-то позже. Конец XIX в. и первая половина XX в. стали временем расцвета международных вспомогательных языков, и это легко объяснимо тем, что именно в это время технический прогресс позволил людям из разных стран куда активнее общаться друг с другом. Примерно на середину XX в. пришелся пик интереса к универсальным пиктографическим языкам. Языки художественных произведений в том или ином виде существовали давно, но особенно многочисленными они стали с середины XX в. – этому поспособствовали, во-первых, популярность Дж. Р. Р. Толкина, а во-вторых, широкое увлечение научной фантастикой, которое потребовало изобретать языки для жителей иных миров. Наконец, сконструированные языки, используемые в лингвистике, существуют примерно последние две сотни лет.
Разумеется, раз уж я позволяю себе расширять понятие искусственного языка, можно было бы объявить искусственными языками и языки специального назначения, выработанные в других науках и областях человеческой деятельности: языки программирования, музыкальную нотацию и так далее. Но поскольку надо все-таки чем-то ограничиваться, я не стану выходить за пределы собственно лингвистики – хотя как раз музыкальная нотация будет упомянута в главе 3, но не сама по себе, а в связи с искусственным языком сольресоль.
Как устроена эта книга
Всем вышесказанным и определяется структура книги. В главе 1 речь пойдет о логических и философских языках, которые похожи на естественные языки тем, что пользуются звуками или, по крайней мере, буквами. В главе 2 говорится о языках, по сути также претендующих на логичность и выражение глубинных свойств мироустройства, но не с помощью звуков и букв, а с помощью картинок. Авторы таких языков обычно пытаются добиться универсальной понятности, поэтому от них один шаг до языков, описанных в главе 3, – международных вспомогательных. А от них еще один шаг до социально одобряемого лингвоконструирования – создания языковых норм на основе уже существующих живых, а иногда и мертвых языков и диалектов; об этом и будет говориться в главе 4. Глава 5 заключает в себе обзор артлангов – языков художественных произведений, а в главе 6 речь пойдет об искусственных языках, которые используются для нужд «серьезной» лингвистической науки.
«Очевидно, не существует классификации мира, которая не была бы произвольной и проблематичной», – писал Хорхе Луис Борхес в эссе «Аналитический язык Джона Уилкинса» {9} , которое еще будет процитировано в главе 1. Это касается даже классификаций такой небольшой части мира, как искусственные языки. Поэтому не судите строго, если вам покажется, что какой-то язык должен был попасть не в ту главу.
Следует сделать еще одно важное замечание: эта книга нисколько не претендует на полноту и всеохватность. Если читатель интересуется более полными списками искусственных языков, я адресую его к книге Александра Дуличенко «Международные вспомогательные языки» (1991) {10} ,
9
Borges J. L. El idioma anal'itico de John Wilkins // Otras inquisiciones. Русский перевод: Борхес Х. Л. Аналитический язык Джона Уилкинса // Новые расследования. – М.: АСТ, Neoclassic, 2015.
10
Дуличенко А. Д. Международные вспомогательные языки. – Таллин: Валгус, 1991.
11
Eco U. La ricerca della lingua perfetta nella cultura europea. Roma; Bari: Laterza, 1993. Русский перевод: Эко У. Поиски совершенного языка в европейской культуре. Пер. с итал. А. Миролюбовой. – СПб: Александрия, 2007.
12
Сидорова М. Ю., Шувалова О. Н. Интернет-лингвистика: вымышленные языки. – М.: 1989.ру, 2006.
13
Okrent A. In the land of invented languages: Esperanto rock stars, Klingon poets, Loglan lovers, and the mad dreamers who tried to build a perfect language. New York: Spiegel & Grau, 2009.
14
Rogers, S. D. A dictionary of made-up languages: from Ad^unaic to Elvish, Zaum to Klingon – the Anwa (real) origins of invented lexicons. Avon, Mass: Adams Media, 2011.
15
Peterson D. J. The art of language invention: From Horse-Lords to Dark Elves, the words behind world-building. London: Penguin Books, 2015.
16
http://inthelandofinventedlanguages.com/index.php?page=languages
Рассказы о языках написаны с разной степенью подробности. Пожалуй, выучить по этой книге можно не больше трех из них – и то лишь потому, что о них мало что известно. Но надеюсь, что заинтересоваться можно всеми или почти всеми. Я старался немного рассказать об истории создания каждого языка и сообщить несколько занимательных фактов из области его грамматики и лексики.
Больше десяти лет занимаясь организацией олимпиад по лингвистике для школьников, я уверился в том, что лингвистические знания лучше всего запоминаются, если додуматься до них самостоятельно, а не получить их в готовом разжеванном виде. Именно поэтому в книгу включены 10 самодостаточных лингвистических задач. Не пугайтесь их: если вам, например, даны несколько слов на языке эсперанто и их значения, а потом от вас требуется перевести на эсперанто еще какие-то русские слова, это вовсе не означает, что вы должны знать эсперанто. Имеется в виду, что вы должны применить логику к тому материалу, который дан в задаче, установить закономерности языка эсперанто и, пользуясь этим, получить переводы. Во всех задачах это можно сделать – некоторые займут у вас одну минуту, некоторые, может быть, потребуют провести четверть часа с карандашом и бумагой. Ну а если вы не хотите тратить время на решение задач, все они снабжены подробными пошаговыми решениями.
1. Недостижимый идеал
Рецепт философского языка
Философские и логические языки обычно создаются для того, чтобы изменить наше восприятие мира. Чаще всего их создатели апеллируют к несовершенству обычных человеческих языков, которые не позволяют выражать мысли однозначно и четко. Действительно, в привычных нам языках можно найти множество разного рода кажущихся или даже не кажущихся, а вполне явных нелогичностей.
К примеру, мы знаем, что в русском языке есть категория грамматического рода, которая заставляет нас различать по родам даже обозначения неодушевленных объектов: стена по-русски как бы женщина, потолок – как бы мужчина, а окно – как бы не мужчина и не женщина. Вероятно, это влияет на наше восприятие действительности; например, луна у носителей русского языка скорее ассоциируется с женским началом, а месяц – с мужским. Так, Онегин сравнивает Ольгу Ларину с луной, и нам это кажется совершенно естественным:
В чертах у Ольги жизни нет.Точь-в-точь в Вандиковой Мадонне:Кругла, красна лицом она,Как эта глупая лунаНа этом глупом небосклоне.А в известной считалке месяц наделяется явно маскулинными свойствами:
Вышел месяц из тумана,Вынул ножик из кармана:«Буду резать, буду бить,все равно тебе водить».Нисколько не посягая на гендерное равноправие, я призываю читателя задуматься, что было бы немного странно, если бы этот текст начинался, скажем, так: