Конструктор времени-3. Битва двойников
Шрифт:
Я не мог что-либо изменить и моя возможность существовать без кислорода подошла уже к своему последнему пределу. Я ощущал этот близкий конец, как задыхаясь, начинаю конвульсивно дёргаться, перед глазами сверкают искры и сознание быстро угасает.
Сознание действительно уже начинало мерцать. Я как бы засыпал, то чувствовал себя снова в достаточной мере подвижным, но внутри тесной собачьей конуры и в наморднике, болезненно туго стягивающем челюсти, то видел нереально яркие, насыщенные ослепительным разноцветным сиянием фантастические видения, где я бродил по зелёным джунглям
Когда я, уже совсем перестал что-либо соображать, перестал трезво оценивать возможность (точнее, невозможность) счастливого исхода, на инстинктах пришло воспоминание про реверс. Будущее, запечатанное из настоящего, было, как и выход в реальность, недоступным, и моё существо, в последней надежде, рванулось назад, к безопасному прошлому. И сразу же я почувствовал как убивающая иголка из левого мизинца безвозвратно выскочила.
Вспыхнул ослепительный синеватый свет и меня качнуло. Что я уже свободен и для выхода этого будет достаточно я догадался с небольшим опозданием: через какое-то время я понял, что пора завершать с переходом и возвращаться в живую реальность. И как только я это сделал, сразу же свет притух и появились громкие звуки. Оглушительный голос менеджера разорвал мёртвую тишину:
– …Очень винтажный!.. – прорычал он низким, громовым голосом, растягивая слова.
Я качнулся, схватился за выступающий край витрины, хлебнул пьяного живого воздуха и всё поплыло перед глазами. Всё было таким неожиданно насыщенным и пугающе ярким: оглушительный звук, ослепительный свет и сладкий воздух. И фраза продавца про винтажность была насыщена такими неожиданными эмоциями!
Продавец, не глядя на меня и, убавив громкость, продолжал теперь, как заученное, бубнить:
– Вот оникс в золотой оправе!..
Дежавю! Я фразу про оникс в золотой оправе уже слышал когда-то раньше, но соображение, что реверс вернул меня в прошлое до головы дошло не сразу.
Я сделал ещё один глубокий вдох и понял, что живу… Но без серьёзного обновления системы вентиляции мне теперь не протянуть. Потрясённый организм требовал полного такого восстановления.
– Бадахшанский лазурит с хрусталём на золоте с синим отливом… – мирно продолжал менеджер, происходящее со мной ему, похоже, было безразлично.
Голова продолжала кружиться, я ртом жадно хватал воздух. И никак не мог надышаться. И, потому существовал как бы в собственной, немного эгоцентричной, ячейке, оторванной от окружающего интерьера. Наконец возможность мыслить и говорить ко мне вернулась:
– Стойте!.. Что это за камень? – выпалил я и указал на ту часть витрины, где нетронутым всё ещё лежал тот камень в перстне, чуть не заморозивший меня во времени.
– Это? – мой вопрос выбил продавца из хорошо наезженной рабочей колеи. Похоже он не ожидал от меня такой активности. – Но тут всего лишь серебро!.. Оно темнеет и немного пачкается. Лучше выберите белое золото…
Но я был настойчив и продолжал показывать пальцем на требуемую вещь. И ему, не закончив с золотыми изделиями, пришлось, скрепя сердце, доставать тот самый перстень. Самое опасное изделие в этом магазине, а может
Я не желал снова повторять те ощущения, поэтому предусмотрительно убрал свои руки за спину, подальше от перстня.
– Серебро девятьсот двадцать пятой пробы, подлинный опал… – вяло проинформировал продавец.
То, что случилось со мной и этим перстнем с подлинным опалом было колдовским и не позволяло мне относиться к ним, как просто к ювелирному изделию девятьсот двадцать пятой пробы. И я решил, что непременно должен исследовать все его необычные свойства. Поэтому сразу, не дослушав описание, решительно произнёс:
– Оформляем, беру!
Необходимо было исследовать эти его свойства в более вдумчивой обстановке.
– Но, вы разве не будете примерять? – удивился продавец.
– Нет! – категорично отрезал я.
Мне нужен был именно этот камень, на именно этом перстне! И размер и прочие его параметры меня нисколько не волновали. Не для того же я его беру, чтобы украшать себе палец!
Менеджер пожал плечами: «Как пожелаете!»
Когда он выписывал бумаги на оплату, я скользнул взглядом по ближайшей витрине. Всё было бы замечательно, если бы не внешний вид моего камня. Довольно серенький, хотя и абсолютно натуральный. Для исследования возможностей камня это годилось, но не надо забывать, что я пришёл сюда за другим. Был необходим подарок для любимой. И тут нужно было что-то совершенно другое.
– И, давайте посмотрим ещё. – осчастливил я продавца.
Не знаю почему, но камень в другом изделии сам по себе не отпускал мой взгляд с той секунды, как я его увидел. Как будто я сюда пришёл именно за ним. И только такой подарок мне хотелось для моей Лики. На обширной витрине он один светился так, что для меня затмевал собой всё. Я видел уже это кольцо на пальце моей Лики. Сочетание чёрного и тёмно-зелёного и полыхавшее в центре полупрозрачного камня чудесное алое пламя.
Размер кольца был вполне подходящим. Вот что странно: этот камень тоже оказался опалом. Только искусственным.
Взяв также и его, я отклонился от бюджета не так уж сильно. Всего в сумме – одиннадцать двести. Потом придётся экономить на чём-нибудь не столь необходимом. Но это всё, вероятно, будет потом!
Глава 2. Нарушение причинности
Перед началом лекции студенты столпились в шумном и густо населённом коридоре институтского кампуса недалеко от дверей аудитории. Две подруги Лиля и Анжела протолкались пообщаться к окну. Склонившись к лицу Анжелы, Лиля, стараясь перекричать шум, воскликнула:
– Послушай, Желка, ты моя лучшая подруга и я тебе, несомненно, доверяю. Но ты действительно сама веришь в то, что говоришь? Ты объясняешь так, как будто видела всё своими глазами! Но это же бред какой-то: машина времени!
– Ты, Лиля, про какую это машину бредишь? – уловив конец, охотно и без приглашения подключился к чужому разговору рослый парень с небритым снизу лицом.
Лиля недовольно качнула головой и перевела взгляд куда-то к небесам. Почти беззвучно пробормотав при этом: «Опять!».