Консультант по счастливой жизни
Шрифт:
Куда идти? Зачем? Казалось, сбились ориентиры. Будто Лео был кораблем, плывущим на свет маяка по ночному морю, а маяк внезапно погас.
Он не мог рассказать Анне о Катерине, потому что тогда пришлось бы выложить все и о подработке в клубе, и о массаже ног. Вряд ли такая правда была бы лучше вранья. Потом осталось бы лишь рассказать о настоящей причине своего приезда — и все, можно снова покупать билет в Лондон.
Вот как так получается? Ведь он все делал из лучших побуждений, ради прекрасной цели. Неужто и впрямь
Лео мотнул головой. Он просто пьян. Хорошо, что хватало ясности видеть хотя бы это.
Гера открыл дверь в джинсах без единой дырки и стильной майке с надписью Nike.
— Опа! Сегодня ты меня счастью точно не научишь, — Гера кивнул в глубину квартиры. — Давай, заходи.
Лео всучил ему коробку с гироскутером, рухнул в продавленное кресло.
— Будешь? — Гера облизал губы. — Я-то бросил, но раз такое дело…
Бокал с коньяком Лео осушил залпом. Поморщился, закашлялся. Гера заботливо постучал ему кулаком по спине.
— Еще?
— Нет, — выдавил Лео, отвел рукой протянутый бокал. Попытался встать, но снова рухнул.
— Выглядишь ты так, будто все кости себе переломал, пока с вершины падал. Альпинист хренов, — пожурил его Гера. — Насыщенная ночная свежесть… Бриллианты на бархате... Анна — дура. И ты такой же.
— Я давно не дрался… но могу… — Лео иссяк, не закончив фразу.
— Со мной? — с любопытством спросил Гера. — Потому что дурой ее назвал? Я ж любя! Вы ж теперь для меня — ближе всех на свете! Вот ты, к примеру, — Гера распахнул окно, залез на подоконник с ногами, прикурил сигарету. — Ты мне столько за квартиру дал, что я свою маму-старушку в нормальную больницу пристроил. И не просто нормальную — самую лучшую! Она там у меня уже ходить начинает, понимаешь? А здесь лежала, даже рукой с трудом шевелила. А Анна твоя — дуреха… Дуреха она! Слова забирать не буду! Так вот, она заставила меня вспомнить прошлую жизнь. Нормальную жизнь. Человеческую. Понимаешь?
Лео молчал.
— Любишь? — Гера всматривался в лицо Лео сквозь сизый дым.
— Люблю, — промычал Лео.
— Ну так чего ты здесь сидишь?! В охапку ее — и в лес. Или на Мальдивы.
— Нельзя, — Лео опустил глаза.
— Кто сказал?
— Она.
— И что ж ты у меня такой податливый?
— Я не податливый, — слегка путаясь языком, возразил Лео. — Я поддатый.
— Как скажешь, — Гера усмехнулся.
Лео посмотрел сквозь него.
— Третьего шанса не будет.
— Ты хотел сказать — второго? — Гера с озадаченным видом стряхнул пепел в консервную банку.
— Нет, — Лео качнул головой. — Я знаю, что я хотел сказать!
— Да ладно, не кипятись! Куда ты?
— К ней!
— А как же «третьего шанса не будет»?
— Это другое! — Лео махнул рукой: Гере не понять.
Алкоголь гудел в голове, мешал думать, идти, дышать.
Хорошо, что Анна не открыла ему дверь.
Хорошо
Наверняка слышала и не открыла.
Хотя в ванной вода шумела. Может, и не слышала.
Уже наступила ночь, когда кривизна мыслей выпрямилась, предметы обрели четкость.
С удивлением, больше похожим на любопытство, Лео осознал, что находится на незнакомой улице. Некоторое время он смотрел по сторонам, пытаясь вспомнить, как сюда попал. Потом с таким же удивлением обнаружил в руках тяжелую коробку — таскал ее по городу, как якорь.
Лео распаковал гироскутер и включил его — благо, эту штуковину зарядили в салоне.
— The bluetooth device is ready to pair, — сообщил гироскутер женским голосом. Замигали синим бока.
Лео усмехнулся.
— Я очень рад за тебя, дружище.
Еще пару минут, чтобы совладать с равновесием, — и зверь укрощен. Лео повернулся на гироскутере вокруг своей оси, прислушался к ощущениям, стал поудобнее.
Он вертелся и вертелся. Синие огни, сливаясь, образовывали круг.
Вряд ли во всей Вселенной в тот момент был человек более одинокий и более несчастный, чем он — консультант по счастливой жизни.
Примечание 2
Это были отличные трехдневные каникулы.
Будто он снова стал студентом: ни работы, ни обязательств, ни проблем. Секс, виски, рок-н-ролл — почти как у Иэна Дьюри. Наркотик тоже был — Катерина. Кейт. То в корсете и чулках, то в прозрачном платье, то в кружевном пеньюаре. Или как сейчас — обнаженная.
Она лежала на кровати, курила и смотрела, как Тарас застегивал пуговицы рубашки, каждый раз сомневаясь, а не начать ли обратный процесс. Как же она была хороша…
— Когда мы снова увидимся? — его желание выдавал даже голос.
— Не знаю.
— Не знаешь?.. — тон его мгновенно стал холодным.
Тарас не спеша подошел к кровати, сел на край. Затем рывком отвел Катерине руку с сигаретой за голову и намертво прижал к кровати.
— Снова игры? — он пытался смотреть Катерине в глаза, но взгляд словно притягивался выступами и впадинками ее роскошного холеного тела. — Перегнешь палку — треснет.
— Это не игры, Доберман. Это предусмотрительность. Нам нельзя постоянно быть на виду.
Тарас глянул на свои наручные часы, отпустил ее запястье и направился к креслу за пиджаком.
— Почему же нельзя?
Катерина стряхнула пепел в пепельницу на полу. Села на кровати, поджав под себя ноги.
— Да этот козел сказал, что перестанет давать мне деньги даже на ребенка, если у меня появится другой мужик, — ответила Катерина, растирая запястье.
Тарас замер с пиджаком в руках.
На мгновение ему стало не по себе, будто увидел в зеркале два разных отражения себя. Когда-то он поставил точно такое же условие Анне. Совпадение. Он обернулся.