Консультант
Шрифт:
Еще первые капли крови не упали на ковер, как за моей спиной распахнулись три двери. А Леонард по-звериному зацепил меня за свитер и с силой пушечного ядра втолкнул в свою комнату. Я влетела в кромешную темноту, едва устояв на ногах, но успела увидеть длинные летящие волосы и старомодную белую сорочку под горло. Женщина-вампир изящно склонилась и пила из сломанной руки мужчины как из бокала. Он кричал безумно, истошно и затих с булькающими всхлипами, которые эхом повторялись в ушах, пока их не заглушил хлопок дверью. Я оказалась в полной темноте, не понимая, где нахожусь.
Крики, скрипы, шаги и несколько коротких приказов Леонарда.
Инстинктивно я закрыла глаза руками, но свет уже погас, и вновь воцарилась блаженная тьма. Меня обвили сильные руки Леонарда, и я почувствовала его шершавый язык на своем саднящем запястье.
— Ты все сделала правильно. Герман и Олав проверят дом, тебе лучше побыть здесь, пока они не вернутся.
— Он не… — сама не знала, что собиралась сказать, а губы дрожали от постепенного осознания, что я только что своими действиями, кажется, убила человека. Леонард приложил подушечку пальца, прерывая поток сознания, готовый политься из моих уст.
Не по-отечески властное объятье помогло мне перевести внимание на его ладони, и мои мысли закружились вокруг его рук, уступая под давлением прохладных пальцев на талии. В голове прояснилось: я — в комнате мейстера. Простая деревянная кровать и шкаф, которые выхватывал из темноты взгляд, все та же дубовая мебель, но без изысков. Знакомая куртка, лежащая на подлокотнике высокого кресла — ничто не выдавало в нем человека, любившего роскошь. Это была аскетичная полупустая спальня. Ложе без одеяла представляло собой смятые простыни и большую прямоугольную подушку. Спохватившись, что беззастенчиво разглядываю покои хозяина, я робко подняла взгляд, и он уперся в обнаженную мужскую грудь. Мейстер был в длинных домашних штанах и с голым торсом, а его руки уже слишком далеко зашли, нарушая мои границы. Ладонь Леонарда скользнула от моего лица к свитеру. Мгновение помедлив, он обеими руками резко стащил свитер, и я осталась в шелковом платье, успев лишь слегка прикрыть руками прорисованную шелком грудь. В голове пронеслась картинка: он собирается пить. Но вместе клыков на руке я почувствовала обжигающе холодный поцелуй в беззащитную шею.
Два клыка ощутимо царапнули кожу над ключицей, и я, невольно съежившись, попыталась закрыться плечом и освободиться. Дернувшись, я отвернулась и прижала плечо к подбородку, выхватив свою руку.
Кармайкл не удерживал, и я бросилась к двери, выставив вперед руки, чтоб не удариться лицом.
Уже нащупав в полутьме дверную ручку, я застыла, почувствовав, что он стоит у меня за спиной, так близко, что пушок на моей коже ожил.
Леонард слегка придавил меня телом к двери, положив свои руки на мои, и, лишая сопротивления, развел в стороны словно распял. Лицом зарывшись в мои растрепавшиеся волосы, он вдыхал запах моей кожи. Я закрыла глаза. Глубокий вдох не помог остановить накатывающее волной возбуждение, лишь принес с собой подчиняющий аромат близости мужского тела.
Между моей спиной и его рельефным животом остался только тонкий слой шелка. Мне хотелось ощутить спасительный поцелуй, чтобы избавиться от чувства, что я превращаюсь в агнца на заклание. И он поцеловал, жадно терзая своими губами от основания моей шеи до верхнего позвонка, покрывая волосы и горло пылающими прикосновениями. Прижавшись лопатками к его груди, слегка выгнув поясницу, я толкнулась навстречу
Одним властным движением раздвинув непослушные ноги, он настойчиво направил ладонь под кружевную ткань белья. По всему телу пронеслась кипящая волна, кровь прилила к низу живота, оставив сознание беспомощным, чтобы жертва окончательно ослабла в требовательных руках.
Платье натянулось на груди, словно обтягивая острые горные вершины. Мысли путались, то возвращая к побегу, то окуная с головой в пучину желания, сметающего все воздвигнутые совестью запреты. Белье спустилось почти до колен, будто веревка, впиваясь в кожу. А влажные пальцы Кармайкла ласкали вход в невинное лоно, будто лениво подбираясь к особо чувствительному бугорку, терзая его своим невниманием.
Я прислонилась ухом к двери, пытаясь встретиться с ним губами, но Леонард намотав мои волосы на кулак, нежно прижал меня головой к двери, и с силой зарылся лицом в натянутую венку за ухом. Я уперлась руками в дверь, но попытки пошевелиться были подавлены. Обеими руками сжав мои бедра он с силой толкнулся в них и с рваным вздохом отстранился.
Через секунду в дверь постучали. Этот стук громом оглушил меня и вернул в реальность.
Махом вернув на место белье под платьем, он обнял меня за плечо одной рукой, и открыл дверь. За ней был Герман, ничуть не удивившийся моему распотрошенному виду, с возбужденными сосками и раскрасневшейся шеей.
— Он был один. Олав до заката постережет дом. Вам лучше выспаться.
Герман и не посмотрел на меня, но я была готова провалиться сквозь пол от стыда. Мое сердцебиение, наверное, слышал весь этаж.
— Спасибо.
Повернувшись ко мне Леонард сказал:
— Я провожу тебя в твою комнату. Через несколько часов мы будем принимать в поместье гостей.
Он приложил свитер к моему запястью и быстро вывел меня на лестницу.
— Энгус приедет сюда? — только и смогла выговорить я.
— Да. Я бы хотел, чтобы мы провели эту ночь по-другому, но у нас обоих есть обязательства.
С этими словами он коротко поцеловал меня в лоб и оставил в моей комнате.
В скомканных чувствах обработав свою растерзанную зубами руку, я отложила флакон с мазью и присела на кровать.
Мысль о том, что я, возможно, только что потеряла работу, меня ничуть не волновала, а вот метания души…
Правильно ли я поступила, погубив этого незнакомого мне человека. Я защищала свою жизнь или жизни жителей поместья… не знаю, но знаю, что я только что предала свою человеческую миссию. Моя жизнь уже не будет прежней, даже если комитет об этом не узнает.
Как я смогу посмотреть в глаза своим коллегам из отдела, как я буду молчать об убийстве. Харель обо всем догадается и меня посадят. А может быть и линчуют, если общественность решит, что делегат просто позволил вампирам убить человека.
В их глазах я совершила измену Родине.
Обхватив голову руками, я сжалась в комок на кровати. Я корила себя за беспомощность и за то, что позволила себе быть слабой девочкой в комнате мейстера.
Мне нужно взять себя в руки немедленно. До наступления вечера остались часы. И у меня тоже есть обязательства. Я все еще представитель своего вида, и даже если меня заклеймят коварной Матой Хари, я должна вернуться с выполненной работой.