Контакт – Сибирь

Кампин Александр

– Они в поле зрения, в парке, – заговорила рация на груди у Новокрещёнова. – Пока человек десять. Конец связи.

– Пойдём, посмотрим, что на первом этаже, пока не раскочегарили. На втором Сопов присмотрит. У него там в «губернаторском» – КП. Подарок судьбы, стёкла там, оказывается, бронированные, заботятся о первом руководителе.

Добровольцы были в холле, где было полутемно, в углу светился слабенький плафон. Охранники Пивнева расположились на стульях. На груди у Володи – рация. Аслан и его абреки сидели на корточках у стены. Рядом на пустом кресле стояли автоматы. Голицын расхаживал

взад-вперед. Виктор откинулся в кресле, закрыв глаза, может быть, спал. Его водитель и охранник сидели рядом. Есина не было.

Новокрещёнов наклонился и пощупал неуместный сейчас ковёр.

– Шерстяной.

Стрельба за стенами усилилась.

– Где Есин? – спросил Пивнев.

– Он с Плетнёвым и его шофёром тушит пожары в южном крыле.

– Сизов, – скомандовал Новокрещёнов, – Плетнёва и его парня отправишь в подвал в распоряжение Шевцовой. Оружие у неё есть. Пошли.

Они вошли в столовую. Двое автоматчиков у двух окон вели огонь короткими очередями, оперев автоматы на перемычки решёток. На одном окне сохранились шторы, и сквозь дырки в ткани видны были проблески. Битое стекло хрустело под ногами в темноте. Новокрещёнов быстро прошёл через небольшую соседнюю комнату в кухню. Стекла были выбиты и здесь.

Новокрещёнов подошёл к окну и стал молча всматриваться. Пивнев встал за его спиной. В парке гремели выстрелы и взрывы, как казалось Пивневу, беспорядочные.

– Менты заняли позиции? – спросил Новокрещёнов в рацию.

– Да.

– Потери от РГ?

– Есть раненый. Я успел отвести людей.

– Конец связи.

– Ситуация такова, – сказал Новокрещёнов, отойдя в сторону от окна, – их удалось огнём прижать к земле. Подствольники и лёгкие гранатометы первый этаж из-за решёток не берут. На вспомогательных зданиях – амбразуры, тоже от гранат мало толку. Они стали бить по окнам второго этажа, и это хорошо. Сопов сразу отвёл людей из восточных комнат, а они продолжают лупить туда. А выстрелов у них не бесконечно.

Яркая вспышка мелькнула за окном. Раздался сильный грохот. Потом за окном стало на некоторое время совсем светло – осветительная ракета.

– Твою мать! – Новокрещёнов взялся за рацию. – Нет. Не буду дергать.

Вспышка и грохот повторились.

– Бьют из противотанкового гранатомета по гаражу и складу. Не нравится им фланговый огонь.

Опять вспышка и грохот. Затряслась стена, возле которой они стояли.

Новокрещёнов бросился в столовую. Над полом в наружной стене светлела дырка со ступенчатыми краями размером с канализационный люк. Часть столов и стульев были опрокинуты. Автоматчики прижались к углам. С непривычным и частым стуком пули бились о внутреннюю стенку. Новокрещёнов остановился в дверях и придержал Пивнева.

– Какая-то неизвестная граната, снаружи взрывается. Соломин! Бегом по всему этажу, найди ещё одну дырку, был второй взрыв.

Автоматчик, пригнувшись, выбежал из столовой. Новокрещёнов скомандовал:

– Паскевич, Пивнев! За мной.

Они быстро перешли в пустой и тёмный холл.

– Глаз не спускать с дырки. Сначала могут пальнуть из подствольника или кинуть гранату.

Стены затряслись от нескольких сильных ударов где-то сверху. С потолка посыпалась штукатурка.

Новокрещёнов

взялся за рацию.

– Что там?

– Начали бить из тяжёлых РПГ. Это штурм, товарищ подполковник. Двое чёрных уже под восточной стеной. Попытаемся наугад достать их гранатами. Контроль над сараями не восстановлен. Чёрные пытаются обойти с юга и выйти на западный фасад. Там МВД, я послал в подмогу нашего с гранатометом. МВД, сам понимаешь, вояки не очень, им бы ещё кого.

– Я беру весь первый этаж под себя, переключи всех. Конец связи. Паскевич! Вызови из подвала Шевцову и с ней ещё двоих. Ты здесь старший. Я в южное крыло.

В столовой полыхнуло, раздался грохот. Дохнуло смрадом, и в столовой зазвенели стекла.

«Граната», – понял Пивнев и заглянул в дверь.

Тёмная фигура, вытянув вперёд руки, влетела в тесный проём, перевернулась на полу через голову и быстро оказалась на ногах. Пивнев, не целясь, из-под правой руки выстрелил из подствольного гранатомета. Автомат сильно дёрнуло, вспышка на мгновенье ослепила.

– Ложись, вашу мать! – крикнул Паскевич.

Пивнев, чуть сгруппировавшись, по-борцовски упал на бок, грохнул взрыв, и осколки застучали по стенам.

Паскевич мельком глянул на человека в чёрном.

– Готов, – сказал он. – Молоток, профессор.

За стеной к звукам автоматных очередей присоединился голос крупнокалиберного пулемёта.

Шевцова, Плетнёв и его шофёр, поднялись по лестнице. Светлые рубашка и галстук Плетнёва были в саже. Незастёгнутый бронежилет надет поверх пиджака.

– Иннокентий Васильевич, вас зацепило, – он указал на левое плечо.

Пивнев потрогал сквозь порванный рукав левое предплечье, оно было мокрым.

– Самострел, – сказал Пивнев

Плетнёв разорвал упаковку индивидуального пакета, наложил прохладный тампон и ловко забинтовал прямо поверх рукава.

В холл вошёл, громко матерясь по мобильнику, Новокрещёнов. Спрятав телефон, сказал:

– Паскевич! Расставь людей. Добавить тебе некого. В южном крыле двое проникли в дом. Мы их пока блокировали. Коридор – линия огня, имей в виду. Хорошая новость – Лосев забрался на крышу гаража. К пулемёту. Пока он отсёк их от восточного фасада. Они лупят по нему, наши со второго этажа – по ним. С этого направления пока передышка, но, помни, ты на кратчайшем пути к подвалу. Иннокентий, на два слова.

Они поднялись на один пролёт лестницы. В это время заиграл телефон Пивнева. Моцарт звучал явно неуместно.

– Да.

– Иннокентий Васильевич, здравствуйте. – Пивнев узнал голос Стогова. – Передаю трубку генералу Максименко.

– Генерал-полковник Максименко. Звоню по личному указанию Президента. Доложите обстановку.

– Генерал, передаю для доклада трубку подполковнику Новокрещёнову.

– …

– Докладываю. Террористическая группа в составе не менее сорока человек атакует объект. Вооружены автоматами, пулемётами, лёгкими и противотанковыми гранатометами. Нападению предшествовала атака вертолётами. Один вертолёт уничтожен. У моих людей один погиб, семь раненых, не считая тех, кто остался в строю. Судьба двоих неизвестна. У внутренних войск и ОМОНа, их всего пятнадцать человек, двое убитых, четверо раненых.