Контакты особого рода

Головачев Василий Васильевич

В двадцать два часа двадцать минут по средне-солнечному времени диспетчер «Циклопа» Юлий Еремеев получил распоряжение директора Объединенной Обсерваторской сети Солнечной системы Хамада бин-Халифа аль-Тхани провести замену обслуживающего телескоп персонала. На вопрос Еремеева: «C чем это связано?» — директор веско ответил:

— Из соображений безопасности. — И добавил: — Это решение согласовано с комиссаром службы безопасности Ребровым и министром безопасности Артуром Мехти.

Диспетчер поскреб макушку, сказал:

— Есть провести замену персонала.

Однако

после разговора с директором все же рискнул связаться с комиссаром. Ждать пришлось несколько минут: инк-аппаратура связи телескопа с внешним миром не сразу вошла в режим (чего с ней не случалось никогда), долго искала Реброва и наконец нашла. В общем виоме оперативного поля диспетчерской протаял объем консорт-линии. На Ермеева глянули светло-серые холодноватые глаза комиссара.

— В чем дело?

— Ничего, господин комиссар, — пробормотал диспетчер, — я получил приказ директора заменить персонал. Он сказал, что с вами этот вопрос согласован.

— Что вам не нравится?

— Я только хотел узнать, в курсе вы или нет…

— Все нормально, приступайте к замене. Люди прибудут через четверть часа. Что-нибудь еще?

— Нет, рутинная работа…

— Вот и работайте.

Виом связи стал белым, как облако, растворился в панорамном виоме, показывающем пейзаж Меркурия над местом расположения телескопа и одновременно все помещения, коридоры, узлы и аппараты станции.

— Что-то он сегодня не в духе, — сочувственно заметил более молодой напарник диспетчера. — Обычно комиссар более коммуникабелен.

Еремеев дал команду инку пропустить по паролю в бункер пункта управления новую смену, подумал и позвонил своему приятелю, работавшему в контрразведке. Через минуту приятель ответил:

— Юл? Глазам не верю! Не прошло и года, как мы с тобой общались. Неужели хочешь пригласить меня в хиларит? Или в ресторан?

— Губы раскатал, — в том же тоне ответил диспетчер и посерьезнел. — Слушай, Гриф, тут такое дело… Не мог бы ты осторожненько выяснить у своей начальницы, знает она о смене персонала на «Циклопе»?

— Ты откуда звонишь?

— С Меркурия. Только не переводи все в шутку, у меня плохое предчувствие.

Стал серьезным и контрразведчик.

— Ладно, выясню, хотя имею полное право отдыхать и не суетиться. С тебя бутылка.

С этими словами он исчез.

— Ты что, серьезно? — хмыкнул напарник Еремеева. — С чего ты взял, что затевается лажа?

— В самую точку, — пробормотал диспетчер. — Именно лажа. Знаешь поговорку: коней на переправе не меняют? Скажи на милость, с какой стати директору вздумалось заменять персонал «Циклопа» через два часа после того, как он приступил к дежурству? Из каких таких соображений безопасности?

— Ну, не знаю… начальству видней.

— И я не знаю, а когда я не знаю, да еще и не понимаю, то сильно…

— Волнуешься?

— Потею. — Еремеев ухмыльнулся. — И предпочитаю перебдеть, чем недобдеть. Гляди в оба, салага, даже после того, как нас сменят.

Диспетчер переключил каналы подачи видеоинформации, и виом зала диспетчерской

заняла красно-вишневая пелена с более темными пятнами и светлыми прожилками — синтезированное «Циклопом» изображение недр Солнца. Самым ярким пятном, похожим на кочан цветной капусты, была зона охлаждения в ядре светила, с центральной желтой звездой — «огнетушителем дьявола». Белая нить, начинавшаяся от края фотосферы Солнца, обозначала траекторию движения «солнечного крота». Но она была еще очень короткой. «Крот» только начинал свой путь в термоядерный ад.

Через четверть часа инк впустил в станцию вновь прибывшую смену — шестерых мужчин в специальных костюмах типа «кокос» и двух витсов, хотя раньше витсы не принимали участия в работе дежурных операторов телескопа. Глядя, как они целеустремленно идут по коридорам — без шуток и вообще каких-либо реплик и разговоров, диспетчер все больше мрачнел, ощущая дискомфорт и тревогу, и наконец снова вызвал комиссара. Но было уже поздно.

В зал диспетчерской вошли трое незнакомцев и витс, мало похожий на человека: у него было три руки, или, скорее, лапы, разделенное на три части, как у некоторых насекомых, туловище, яйцевидная голова с вогнутым безносым лицом и пластиной глаза, и трехколенчатые ноги с круглыми ступнями и десятью длинными пальцами. Это был робот-монтажник, использующийся на строительстве сооружений в открытом космосе.

— Прошу всех покинуть помещение, — сказал один из прибывших дежурных, смуглолицый, с бородкой и усами, кольцом опоясывающими губы. — Вас это касается тоже. — Он вытянул палец в сторону вириала, за которым работали ученые, следящие за процессами на Солнце.

— Но мы только начали работать, — возразил худой, костистый, с огромным лбом, универсалист Лэмюэль.

— Вышвырни их отсюда, Корн, — сказал смуглолицый без выражения, посмотрел на Еремеева: — Что застрял? Особое приглашение нужно?

— Особое, — кивнул диспетчер и включил сигнал тревоги.

По всем отсекам станции разнесся леденящий душу вопль сирены, заставивший вздрогнуть и хозяев, и гостей, а главное — настороживший живую охрану телескопа. Сразу же после сигнала перед вириалом диспетчера вырос виом оперативной связи с начальником обоймы охраны коброй Малаховым внутри:

— В чем дело, Юлий?

В ту же секунду смуглолицый незнакомец с бородкой выстрелил в играющую огнями свечу вириала из пистолета.

Вспышка, негромкий взрыв, стеклянный звон разлетавшихся осколков. Все виомы в зале погасли. Под куполообразным потолком заблеял аварийный автомат.

— Все вон отсюда! — повысил голос начальник прибывшей группы. — Церемониться не будем! Ахмед, приступай.

Один из «сменщиков», лоб и волосы которого были перехвачены зеленой лентой, подошел к застывшему витсу, откинул у него на спине панельку, что-то повернул, нажал и закрыл.

— Готово, полковник.

— Гоните всех в бункер отдыха на втором уровне.

— Взрыв рассчитан на уничтожение всей станции, они не уцелеют.

— Не рассуждать! Вперед! Руки на затылок! Выходите по одному!