Контакты особого рода

Головачев Василий Васильевич

— Кого?

— Помогает нам тут один… леший.

— Раньше ты загадками не говорила.

— А иначе нельзя, подумаешь — сбрендила. Лучше показать.

Девушки умылись, переоделись, сели за стол. Алевтина оглядела предлагаемое меню, искоса глянула на улыбчивую бабу Варю, потом на спокойно накладывавшую в свою тарелку закуски Марину. На столе стояли грибы, соленые и маринованные, квашеная капуста, яйца, сало, картошка, куриные котлеты, хлеб — каравай, самогон и бутылка шампанского.

— Все свое, из огорода и с поля, — проговорила баба Варя. — Да ты не бойся, милая, ешь, все алгически чистое, как внучка говорит.

—

Экологически, — засмеялась Марина. — Ешь, все верно.

Выпили, закусили, повеселели. Начались расспросы и рассказы, воспоминания. Но как бы ни была Алевтина раскрепощена, она все время ощущала угнетающую психологическую атмосферу Чернобыля, мешающую ей чувствовать себя свободно и раскованно.

— Так ты и не сказала, как оказалась в зоне, — проговорила она.

— Случайно. — Марина погрустнела. — Я ведь закончила Киевский политехнический, факультет металлоконструкций. А он был в другой группе…

— Кто — он?

— Гриша. Позвал — я поехала… — Марина залпом выпила стопку самогона, вытерла навернувшиеся на глаза слезы. — Представляешь, делал шпагат, отжимался сто раз, пятьдесят подтягивался, даже на одной руке подтягивался, бегал, в футбол играл… а потом попал под вынос, щель в саркофаге образовалась… и через год похоронили. — Она махнула рукой, вытерла слезы. — Вот так я здесь и осталась. Ладно, давай о другом. Ну, а ты все время в столице?

— Закончила МГУ год назад, ушла от мужа, развелась… Он мне квартиру оставил, двухкомнатную, на Солянке, все надеялся, что вернусь. Теперь живем вдвоем, я и собака — чистокровный колли. Работаю в «Известиях», благодаря опять же его связям.

— А чего ж ушла, если он такой хороший? Такая броская мадам, аж завидно.

— Не сошлись характерами, — усмехнулась Алевтина. — Этот процесс длился не один год. Как-нибудь расскажу. Ну, а что за сюрприз ты хотела показать?

— Ты вообще-то пугливая или нет? Волков-медведей не боишься?

— А ты меня в гости к медведю отведешь? Не боюсь.

— Хорошо, коли так. Баб Варь, мы скоро придем, — крикнула Марина хозяйке, кормившей поросенка.

Шел уже шестой час пополудни, но солнце пекло, как и утром, зной растекался по земле, маревом дрожал над крышами домов, густо заполнял улицу, однако в тени дышалось легко, а в лесу и вовсе жара перестала ощущаться. Алевтина заметила, что в лесу не слышно птиц, и поделилась наблюдением с подругой:

— Везде так? Или птицы вообще покинули зону?

— Да нет, остались, хотя их стало намного меньше. Все больше воробьи да вороны, благородные птицы улетели.

— Радиации боятся. — Алевтина все еще вспоминала рассказы Мартиросяна и относилась к природе зоны настороженно.

Марина поняла чувства подруги, достала из кармана джинсовой куртки дозиметр, щелкнула крышкой.

— Можешь спокойно дотрагиваться до любого дерева, радиация здесь ниже природного фона.

— Как такое может быть?

— Я же говорила, у нас тут леший завелся. Вернее, не тут, я его возле реактора нашла. Думала — ящерица, странная такая, смешная. Принесла домой, я тогда еще в Славутиче жила, люблю с животными возиться. Начала кормить, а он не ест. Ну, думаю, сдохнет скоро. Проверила еще раз на радиоактивность — ноль. Оставила. А вечером пришла, что такое — счетчики в квартире молчат!

Марина замедлила шаги. Они сначала шли вдоль оврага, потом взобрались на холм, заросший соснами,

и свернули направо к обрыву над рекой.

— В общем, оказалось, где Мутик ни появится, там радиация резко идет на убыль.

— Кто-кто?

— Я его Мутиком назвала, от слова «мутант», очень уж он необычный, этот звереныш. Баба Варя сначала его боялась, а потом ничего, привыкла, стала Двурылком звать. Ну вот, добрались.

Девушки вышли на край оврага, вернее, старицы, образовавшей здесь естественный котлован с пологими травянистыми склонами и сухим песчаным дном, усеянным огромными валунами. Один из них привлек внимание Алевтины своим блеском и формой, а потом ей показалось, что она грезит. Валун вдруг ожил, стал разворачиваться, как броненосец, свернувшийся в шар, и Алевтина, холодея, увидела странную, чешуйчатую, двутелую и двухголовую фигуру, глянувшую на нее снизу вверх длинными, щелевидными глазами — по одному на каждой угловато-бугристой, похожей на медвежью, голове. Рук у монстра было две, ног тоже две, но два тела срастались на одном седалище, и необычное существо карикатурно напоминало раздвоившегося, но так и не разделившегося до конца человекомедведя. Ростом Мутик-Двурылко достигал, наверное, высоты телеграфного столба, но сверху не казался гигантом. Каждая чешуйка его тела горела на солнце, как золотая, и весь он казался одним золотым слитком, но стоило Алевтине шевельнуться, как двутелый урод погас, словно внутри его выключили свет, опустился на дно старицы и превратился в округлую каменную глыбу.

Марина вышла вперед, свистнула тихонько, и глыба снова зашевелилась, оживая, превращаясь в самое необычное из существ, когда-либо виденных Алевтиной.

— Знакомься, это и есть Мутик.

— Мамочка родная! — пробормотала Алевтина. — И ты не побоялась взять его к себе домой?!

— Так он же тогда совсем маленький был, с кулачок.

— И никто о нем не знает?

— В Тепловке, конечно, знают все, кто живет, но помалкивают. Однако слушок уже прошел по всей зоне, что, мол, живет в лесах зверь, очищающий их от радиации. Правда, официальные лица в это не верят, а ликвидаторы и работники станции привыкли верить своим собственным рукам, даже не глазам. Мутик выползает из этой норы только по ночам.

Двутелое чудовище внизу снова пристально посмотрело на Алевтину, и столько в этом взгляде было настороженности, выразительного внимания, что Алевтина невольно схватилась за руку подруги.

— Он… так смотрит!

— Мутик умненький и все понимает. Ну, посмотрела? Пошли обратно. Мы еще придем сюда, если ты не уедешь завтра.

— Теперь не уеду. Хотела дать материал об АЭС, но теперь вижу, что он не главный. Ты хоть представляешь себе, какая это сенсация?! Животное-мутант, утилизирующее радиацию!

Марина покачала головой.

— Сенсации не будет. Мутик — не животное и не захочет, чтобы им занялись исследователи. Он что-то ищет здесь и, как только найдет, — вернется туда, где находится его родина.

— Где же?

— Далеко в космосе, — ответила Марина серьезно.

Алевтина фыркнула, но, поскольку подруга не улыбнулась, оставаясь серьезной, призадумалась и она.

— Откуда ты знаешь? Ну, что он из… космоса?

— Мы с ним разговариваем. — Марина оглянулась, нахмурилась. — Не так, как люди, я просто вижу картины, которые он мне внушает. — Она вздохнула. — Но не все понимаю, к сожалению.