Контракт на выбывание
Шрифт:
– Вечный. Где рюкзак, который я тебе дала?
Жид непонимающе на меня уставился. Затем его кадык заходил ходуном.
– Рюкзак?
– в голосе сталкера прозвучала паническая неуверенность.
– Наверно там. Под лазом.
Он поспешно махнул рукой в сторону борющихся Бека с Каракуртом. Почему-то я ничуть не удивилась, увидев, что псевдогот оседлал более рослого бойца и теперь равномерно стучал ему в бубен.
– Жид, - сказала я с нажимом.
– Принеси рюкзак.
– Я не люблю, когда меня называют просто Жидом, -
– Еще сказала бы - "пархатый".
Проводив его взглядом, я обернулась к стонущему Моменту.
Огонь на воде почти угас, но редких язычков пламени вполне хватало, чтобы разглядеть, что дела бойца очень плохи. Лом заканчивал стягивать с него куртку, и даже он не мог сдержать болезненную гримасу.
Правая рука Момента держалась фактически на обрывках сухожилий и кожи. Последовавший за взрывом ожог остановил кровотечение, но открытая рана с торчащими обломками костей выглядела просто ужасно.
– Болит-то, как! – снова взвыл Момент.
– Что с ней? Что с рукой?
Лом как мог, загораживал от него поврежденную конечность. Мне пришлось отвернуться, чтобы боец не прочел в моих глазах, насколько плохо все выглядит.
– Потерпи, - глухо произнес Лом, без обычных своих гримас.
– Сейчас Вечный принесет обезболивающее.
– Блин! – Момент заскрежетал зубами.
– Я стану одноруким калекой?
– Нет, - Лом мрачнел на глазах.
– Значит, сдохну! – злобно выкрикнул боец.
Его била крупная дрожь. Глаза бешено вращались, словно Момент не знал на чем сосредоточиться.
Мельком на него взглянув, я тут же снова отвернулась. Не могу на такое смотреть. Когда убиваешь врага, или видишь труп друга, испытываешь совсем другие чувства. Мертвое тело - это мертвое тело, ничего более. Оно не испытывает боли и ему не обязательно сопереживать. Самое большое, что можно сделать для трупа - похоронить его и сообщить родным, что он не мучился. А раненые вызывают у меня почти физическую боль. Особенно, когда не знаешь, как им помочь.
Заметив, что Каракурт все еще пытается оторвать Беку голову, я не смогла больше сдерживаться.
– Эй! – дальше последовало емкое определение барахтающихся в отдалении сталкеров.
– Живо сюда! Моменту нужна помощь.
Двое задир наконец-то расцепились. Вроде бы Маса и Тархун уже ныряли в поисках утопленного Жидом рюкзака. Вечный оживленно указывал им, где искать и что делать. А вода все продолжала прибывать. Если так пойдет и дальше, скоро аптечка вообще не понадобится. Утопленникам обезболивающее ни к чему.
Чтобы хоть чем-то себя занять, я принялась сгребать не подмоченные обломки ящиков в кучу, и складывать их возле Момента в виде шалаша. На раненого я старалась не смотреть. Лом что-то тихо ему нашептывал, но по-моему, его слова не слишком-то успокаивали бойца.
А вода все прибывала!
Затем я подожгла от гаснущего пламени одну из досок, и запалила костер. Толку
Первым к нам подплыл Бек. На его лбу набухала огромная шишка, под глазом наливался синяк. Увидев, в каком состоянии находится его напарник, боец злобно зашипел и грозно выкрикнул куда-то за спину:
– Каракурт! Урод! Иди, смотри, что ты натворил!
Судя потому, что Бек не торопился снова наброситься на мелкого сталкера, тот устроил ему достойный отпор.
Вслед за Беком подгреб Тархун.
– Вот аптечка, - парень торопливо сунул Лому медицинский комплект, и скосил глаза на постанывающего бойца.
– Мужики там остались, - добавил он, будто извиняясь.
– Вечный Жид плавать не умеет, и Маса его в лаз заталкивает. А Каракурт и так скоро захлебнется.
– Если по его вине Момент останется калекой...
– вновь начал заводиться Бек.
Однако раненый ухватил его здоровой рукой за куртку, и приподнявшись, простонал:
– Угомонись, не трогай его. Теперь нам точно не обойтись без его помощи.
– Сами справимся. Пусть Маса снова два рюкзака несет, - буркнул Бек, но отчего-то в его голосе не прозвучало особой уверенности.
Не обращая внимания на их разговоры, Лом деловито разодрал упаковку аптечки, и найдя обезболивающее, торопливо вколол побледневшему бойцу. Затем сталкер поднял с кучи костей пару почти прямых, плоских ребер, и примерил их к поврежденной руке.
– Чем-нибудь помочь?
– тихонько спросила я.
Лом отрицательно помотал головой, отколол горлышко у ампулы с антибиотиком, и передумав, указал мне на импровизированные шины.
– Подержи, а я пока рану обработаю, - пробормотал он, примериваясь, как удобнее совместить раздробленную конечность.
– Ты - врач?
– задала я очередной вопрос.
– Не сейчас, - Лом с головой ушел в работу.
Момент изредка вздрагивал и постанывал, но теперь уже не от боли, а от вида жутких манипуляций сталкера. Его глаза неестественно блестели, зрачки расширились, а на побледневшем лице выступила крупная испарина. Сложив два и два, я осторожно скосила глаза на ампулу с обезболивающим. «Морфин» - гласила синенькая надпись. Не хило! Интересно, кого обобрал Каракурт, чтобы заполучить такие аптечки?
– Брат, - позвал раненного Бек. Боец выглядел слегка обескураженным.
– Не смотри туда - легче будет. Зачем нам нужен этот разукрашенный мачо? Прикончим его и все.
– Одного ты уже прикончил, - Момент обернулся к напарнику, но его так и тянуло взглянуть на обрабатываемую руку.
– А что, я должен был ему это с рук спустить?
– снова взвился Бек.
– Вначале тот громила мальчишку грохнул, чтобы в отряд попасть. Потом ее бы убил, - боец кивнул в мою сторону, - чтобы долю свою увеличить. А дальше что? Все грызлись бы как крысы в бочке? Типа, приз получит сильнейший? Подобные настроения надо подавлять еще в зародыше.