Контракт на забой

Васильченко Андрей Вячеславович

Миновав громадные, простёршиеся почти до самого городского неба-потолка двери, услужливо встречавшие мурчащей мелодией, в которой угадывалась фраза «Добро пожаловать, дорогой гость!», я оказался в просторном холле гостиницы. И тут же в меня впились пытливые глазки дежурного портье, франтовато вытянувшегося за стойкой администратора. Он не был мне знаком, что могло быть как плюсом, так и минусом. С одной стороны, я мог пропеть какую-нибудь сказку о цели своего визита в гостиницу, с другой стороны, моё путешествие могло закончиться, даже не начавшись, заподозри сей тип что-то неладное. В мгновение ока двери уже совершенно недружелюбно запахнулись бы за моей спиной. Портье не сводил с меня глаз, явно оценивая,

что же я за птица такая. Внешность иногда была весьма обманчива – он тоже не хотел ошибиться.

Мысленно выбирая тактику дальнейших действий, я не спеша профланировал к стойке. Решил выбрать беспроигрышный вариант общения, слегка приоткрыв свои карты. Осклабившись, что должно было означать невинное добродушие, я протянул портье визитную карточку убитой Марты.

– Меня должны ждать. Не подскажите, в каком номере остановилась наша земная гостья?

Портье мельком взглянул на визитку, затем перевёл взгляд на невидимый мне экран, виновато изогнул брови:

– Постоялица ещё не возвращалась. Но остановилась точно у нас, о своих планах и запланированных встречах ничего не сообщала. Прошу извинить, что едва ли мог быть Вам полезным

– Ничего страшного… Но если бы подсказали всё-таки номер её апартаментов, то я мог бы прислать ей с посыльным цветы, – при этом я настойчиво подтолкнул пальцем в сторону портье самую крупную купюру, что водилась в моём кармане.

Смышленый малый ещё раз оценил меня взглядом, видимо, пришел к выводу, что я действительно приятель Марты (откуда же он мог знать, что она была убита) и жестом профессионального иллюзиониста проглотил деньги своей ладонью.

– Она третьи сутки проживает в апартаментах «Империя», что на первом этаже. Вы же знаете, что у нас все номера именные и с уникальным авторским дизайном?

Я утвердительно кивнул головой; в своё время останавливался в номере поскромнее – он назывался «Справедливость». Обстановка была шикарной, насколько может себе позволить шик привыкший жить в спартанских условиях представитель Генерального Социатора, именно такова была легенда этого жилища. В каждом элементе дизайна читалась лаконичность, но при этом не лишенная изящества; простота вовсе не равнялось безвкусию, справедливость отнюдь не означала равенства в нищете – так нас учило симархическое правительство.

– Наверное, она – восходящая звезда? – нежданно-негаданно добавил портье.

– С чего вы взяли? – я постарался изобразить уточненную небрежность, приправленную светской непринужденностью.

– Ну как же, – портье явно горел желанием поделиться какими-то секретами. – Не вы один интересуетесь сударыней.

С этого момента служащий отеля становился лично для меня весьма важным субъектом. Я изобразил пальцами, будто бы вынимаю ещё одну купюру и вопросительно изогнул бровь, мол, не оскорбит ли сей меркантильный подход столь честного человека, который усердно хранит тайну служебной информации? Портье в ответ состроил гримасу, словно хотел мне сказать: «К нам лучше не обращаться на предмет высоких материй, такие вещи у нас вмиг заплесневеют». Я изворотливо извлёк деньги, и они волшебным образом исчезли где-то в складках одежды моего собеседника. Но прежде чем задавать вопросы, я на всякий случай осведомился.

– Это же останется только между нами?

Портье понимающе затряс головой и суетливо добавил:

– Вы будете изрядно удивлены, когда узнаете, сколько законов и предписаний я нарушил за свою жизнь.

В моей голове мелькнула ехидная мысль: «Я того гляди помру от зависти». Между тем портье начал активно вещать, тараторя в полголоса так быстро, будто бы участвовал в общегалактическом конкурсе скорочтения. Если принять во внимание, что знал я, то ситуация рисовалась совершенно безрадостная. Марту Дрей на протяжении последних трех дней

разыскивало несколько человек. На первый взгляд они казались между собой несвязанными. Кто-то походил на типичного косморафтера, кто-то – на безумного поклонника (портье был свято уверен, что Марта всё-таки была звездой «под прикрытием»). Но никто из них не задерживался надолго и ничего не просил передать, только интересовались, когда она вернётся. Я в очередной раз воздал хвалу небесам, что новость о гибели Марты не успела дойти до «единички», а потому парень сыпал сведениями почти задарма, не опасаясь последствий. Самое важное – он упомянул имя горничной, что убиралась в номере «Империя», пока там жила Марта.

– Как-как? – переспросил я, пытаясь не выдать своей напряженности. Впрочем, портье истолковал моё любопытство на свой, какой-то мне неведомый манер.

– Карина Истомина, мы её зовем Слезинка, – проникновенно ответил парень и ехидно мне подмигнул.

– А почему Слезинка? – тут мне стало действительно интересно

– Это от противного, она очень веселая девушка. К слову, если хотите её увидеть, то она некоторое время спустя будет обедать в нашем ресторане.

«Побеседовать с девушкой было бы весьма кстати», – подумалось мне. И я стал перебирать в кармане остатки денег, мысленно прикидывая, что же я мог себе позволить на перекус в местных трапезных палатах.

– Насколько помню, зал ресторана располагается там, за колонной? – я махнул рукой в сторону фронтального сооружения, на котором голографическим барельефом были запечатлены деяния славных покорителей космоса.

– Именно так, – портье вежливо растянулся в улыбке. – У нас сейчас новый шеф-повар, настойчиво рекомендую отведать его блюда – пальчики оближешь.

– Пренепременнейше!

Я двинулся в обитель неслыханных вкусов, прикидывая, как мне поймать Слезинку и уложиться в отведённое время пребывания в первом секторе. Я явно не был расположен рассиживать в ресторанах, тем более что назвать меня гурманом нельзя было ни при каких условиях – наслаждение высокой кухней я полагал чем-то недостойным, ибо с детства был воспитан с мыслью, что воистину великие люди довольствовались пищей сугубо народной, а кулинарные извращения были уделом дегенератов и плебеев. В этой своей убеждённости я полностью был созвучен с идеями нашего правительства, настойчиво нас учившего, что истинный аристократизм крылся в простоте жизни. Я же жил настолько тривиально, что в былые времена, наверное, мог бы считаться князем.

Глава 9

Зал ресторана в «Багровом понтифике» был непривычно затейливым даже для планетарных городов, а для космополиса вроде «Звёздной гавани» казался и вовсе чем-то сказочным. Он являл особой причудливую конструкцию из органических форм, создававших массу закутков и уютных «кабинетов», которые были соединены между собой целой сетью достаточно широких проходов. По ним проворно вертелось несколько официантов, задорно толкая перед собой тележки, груженные разными яствами и напитками. Делали они это настолько ловко и шустро, что в итоге ни разу не сталкивались – казалось, что их стремительными передвижениями управляла какая-то особая вычислительная программа.

Я выбрал скромный уголок, из которого прекрасно просматривался весь зал, чем тут же привлек внимание одного из проворных официантов. Он прыгающим мячиком сиганул ко мне, при этом ловко минуя своих коллег, намеревавшихся накрывать один из больших обеденных столов.

– Рады Вас видеть в нашем ресторане, лучшем заведении нашего славного космического города, – служитель тарелок и вилок придал своей физиономии столь ликующее выражение, что мне на какую-то долю секунды почудилось, будто бы он действительно радешёнек видеть именно меня. Он же тем временем продолжал свой торжественный спич: