Контракт с Господом
Шрифт:
– О Боже!
– Андреа побледнела от ужаса, когда последний кусочек мозаики занял свое место, и картина предстала перед ней во всей своей полноте. Его заблуждения. Его навязчивые идеи. Ужасная травма, полученная в детстве, когда он жил, практически замурованный в тесном душном подземелье. Религия как абсолютная истина.
– Именно. И даже смерть собственного сына Исаака Кайн воспринял как жертву Господу, который требует, чтобы он сам выполнил эту миссию.
– Но, падре... Если Кайн знал, кто вы такой, почему же он, черт побери, пустил вас на раскопки?
– Есть в этом
– Расселл!
– в изумлении выдохнула Андреа.
– Это он столкнул вас за борт, а потом убил Стоува Эрлинга, когда тот весьма неуклюже попытался скрыть свое открытие. Возможно, Эрлинг собирался достать Ковчег позже? Ох, и ведь это они с Кайном ответственны за протокол "Ипсилон".
– Так значит, это он запустил скорпионов ко мне в постель? Какой же он мерзавец!
– Нет, скорпионов запустил Торрес. А у вас, знаете ли, целый штат поклонников.
– Это с тех пор, как я познакомилась с вами, падре. Я только не могу понять, для чего Расселлу так нужен Ковчег.
– Возможно, чтобы уничтожить. Если бы я точно знал, что он хочет именно этого, я не стал бы ему мешать. Но в том-то и дело, что я отнюдь не был в этом уверен. Скорее всего, он собирался вывезти его отсюда, а потом с его помощью как-то шантажировать правительство Израиля. Нелепый, конечно, план. Хотя я еще не успел связать воедино все звенья цепочки, однако никто не сможет мне помешать довести это дело до конца.
Андреа сделал над собой усилие, чтобы поднять голову и рассмотреть лицо священника из своей неудобной позиции. Его выражение заставило журналистку похолодеть.
– Вы и в самом деле собираетесь взорвать Ковчег, падре? Уничтожить столь священную реликвию?
– А я считал, что вы не верите в Бога, - насмешливо заметил Фаулер.
– В последнее время моя жизнь пошла кувырком, - с грустью призналась Андреа.
– Дело в том, что законы Божии записаны вот здесь и вот здесь, - произнес священник, последовательно коснувшись пальцем сначала лба, а потом сердца.
– А Ковчег по сути своей - всего лишь ящик из дерева и металла, который, тем не менее, может стать причиной многолетних войн и гибели миллионов людей, если позволить ему выйти на свет. В сравнении с этими ужасами то, что мы до сих пор видели в Ираке и Афганистане, покажется просто цветочками. Вот поэтому Ковчег не должен покидать пещеру.
Андреа лишь промолчала в ответ, и в этом молчании до них вдруг дошло, что бешено ревущий в скалах ветер утих.
Самум проследовал дальше.
РАСКОПКИ.
С большой осторожностью они прошли внутрь каньона, где их глазам предстала ужасная картина. Палатки были вывернуты с корнем, их содержимое в беспорядке разбросано повсюду. Фары всех четырех внедорожников пошли трещинами - их разбили мелкие камешки, которые самум вырвал из скалы, и они, словно шальные пули, испещрили все вокруг крошечными щербинами. Андреа и Фаулер как раз направлялись к машинам, когда двигатель одного из внедорожников неожиданно взревел.
Хаммер без всякого предупреждения на полной скорости помчался прямо на них.
Фаулер резко толкнул Андреа в сторону, а сам прыгнул в другую. На долю секунды перед ним мелькнуло лицо сидящей за рулем Марии Джексон со стиснутыми зубами и выражением ярости на лице. Огромные задние колеса машины прошли возле самого носа Андреа, обдав девушку целой тучей песка.
Прежде чем они успели подняться на ноги, хаммер исчез за поворотом каньона.
– Думаю, теперь мы остались совсем одни, - сказал священник, помогая Андреа встать.
– Это одна из наемников Деккера - понеслась, словно грешная душа в гости к дьяволу. Не думаю, что кто-то из ее товарищей уцелел.
– Боюсь, падре, что не только она одна унеслась в гости к дьяволу, - ответила журналистка, указывая в сторону трех оставшихся внедорожников.
– Полагаю, что наши с вами планы тоже полетели ко всем чертям.
Все двенадцать шин были сплошь покрыты огромными сквозными порезами.
Пару минут они бродили среди разрушенных палаток, пытаясь отыскать воду. В конце концов им удалось найти три полупустых бутылки с водой и - о радость!
– полузасыпанный песком рюкзак Андреа с ее жестким диском.
– Надо же, во что тут всё превратилось!
– прокомментировал Фаулер, тревожно оглядываясь по сторонам. Он ступал с величайшей осторожностью, как если бы на каждом шагу их подстерегал стрелок, затаившийся на вершине скалы. Андреа же была настолько потрясена этим зрелищем, что вконец растерялась.
– Я не смогу вывезти вас отсюда, так что держитесь поблизости от меня, пока что-нибудь не придумаем.
Наконец, они добрались до ВА-609, который завалился набок, словно птица с перебитым крылом. Фаулер забрался в кабину и через полминуты снова выбрался назад, держа в руках несколько оборванных проводов.
– Теперь мы знаем, что Расселл совершенно точно не сможет вывезти на нем Ковчег, - сказал он, бросая на землю порванные провода и спрыгивая на песок. Он невольно поморщился от боли, когда его ноги коснулись земли.
Это же просто безумие, подумала Андреа. Он же еще не пришел в себя.
И тут же спросила вслух:
– У вас есть какие-либо соображения, где он может быть?
Фаулер уже собирался ответить, как вдруг остановился и, обогнув самолет сзади, бросился к другому его борту. Возле одного из шасси лежало какой- то черный и плоский предмет. Священник поднял его.